На обледеневшем дне провала – в самом его центре – осталась небольшая выемка, похожая на лунку от выпавшего зуба. Зуб-самоцвет крепко сидел теперь в новой десне. Десной и челюстью для него отныне стал молодой и самый способный из Учеников Шамана-Хранителя.

Выбираться из самой глубокой бездны совсем нетрудно. Если целиком и полностью владеешь силой, которой чурались даже ее Хранители. Если познал все ее тайны. И если не страшишься ее использовать.

Напевный речитатив давно забытых в этом мире, но всплывающих из ниоткуда заклинаний. Плавные колдовские пассы. Вскинутые вверх руки…

Дно провала качнулось, словно намереваясь опрокинуть горбатого мага. Но молодой маг стоял крепко. Его ноги словно вросли в ожившую твердь.

Дно начало подниматься, словно выталкиваемая снизу пробка. Сначала – медленно, потом – быстрее. Царапая голубые зеркала обледеневших стенок, небольшой пятачок скалистой породы возносил молодого чародея все выше, выше…

Камень скреб о лед. Юнец не опускал рук.

…Когда он вышел из провала, Шамана-Хранителя поблизости уже не было. Между нагромождениями присыпанных снегом камней, тянулась извилистая лыжня. Учитель ушел тем же путем, которым привел Ученика.

Лыж Юнца тоже не было. Если племя живет небогато, пара хороших охотничьих лыж никогда не будет лишней.

Он усмехнулся. Имея доступ к ТАКОЙ силе, ТАК бедно жить! Влачить жалкое существование столько времени! Да, возможно, осторожность многих поколений Шаманов-Хранителей была в чем-то разумной и оправдывалась страхом перед неизвестной природой силы Древних, но не была ли она излишней, эта осторожность?

Юнец догнал Старика без особого труда. Лыжи ему для этого теперь не требовались.

Месть была скорой. Шаман-Хранитель умер быстро и почти безболезненно. Долго мучить своего Учителя Ученик не стал. Но и не смог отказать себе в удовольствии увидеть ужас в глазах того, кто закатал его в снег и сбросил в провал.

Племя, в котором он вырос, и которому оказался не нужен, Юнец не тронул вовсе. Не из великодушия – нет. Сейчас ему было глубоко безразлично его племя. Как, впрочем, и всегда. Причина заключалась в другом: не стоило долго задерживаться там, где была использована сила Черной Кости, сокрытой в самоцвете. Вместе с другими секретами Древних, Ученик узнал главный: доставшийся ему магический кристалл – не единственный. Где-то есть и другие. Еще пять штук.

И у каждой Кости мог быть свой хозяин. И у каждого хозяина могла быть только одна заветная мечта: собрать все шесть самоцветов воедино. А уж тогда… Безграничная власть и бесконечная жизнь – вот, что будет тогда. Вот, чем станет обладать самый удачливый охотник за Костьми-артефактами.

Ставки в этой опасной игре слишком велики. Посвященные в тайну Черных Костей рано или поздно узнают или почуют, что сила Кости была выпущена, причем, выпущена по-настоящему. И Посвященные непременно выяснят, где это случилась. И они придут. А потому…

Потому Юнец, обредший уродливый горб, запретное могущество и древнее знание, спешил поскорее покинуть родные края. Уступать кому-либо свой кристалл он не хотел. Зато очень хотел отыскать чужие.

Отыскать и завладеть ими. Всеми. Сам.

– Потом были долгие скитания.

Со стен бесерменской крепости было видно, как в широком проходе между раздвинутых магией скал смешанными походными колоннами строятся латинянские рыцари и татарские нукеры. Воины топтались по завалам из трупов, оставшимся после штурма ассасинской твердыни. Воины готовились к новой битве.

Угрим закончил свой рассказ. Конечно, он рассказал далеко не все из тех давних воспоминаний, которые и сейчас стоят перед глазами настолько отчетливо, будто все произошло только вчера. И, конечно, он рассказал не совсем так, как было на самом деле. Он рассказал лишь то, что ему было нужно. И так, как было нужно.