Такер Ролл допустил непростительную ошибку – посмотрел на часы. Он мгновенно осознал, что будет наказан. Такой дилетантский проступок являлся знаком неуважения. Немногим лучше, чем зевнуть в лицо президенту. Что ж, Крейг Белл не был хозяином Белого дома, но несмотря на его неотесанные манеры, власть предержащие со времен Джонсона прислушивались к его словам. Такер слегка отступил назад, ожидая нападения.

– Куда-то намылился, сынок? Подружка дожидается в ванной? Или дружок изготовился подставить тебе смазанный зад? Видишь эту трость с белоголовым американским орланом? Иосиф Сталин засунул бы ее тебе в тугую задницу в ту же секунду, как ты посмотрел на часы. Потом бы ты очнулся в подвале Лубянки от того, что дергают коренные зубы без анестезии. Почувствуй разницу! При демократии мы терпим неуважение. Теперь слушаешь? Или ждешь, что завибрирует телефон?

Оставалось только усмехнуться в надежде, что юмор поумерит пыл старого ублюдка. Такеру Роллу не раз приходилось гасить агрессию остроумием.

– Ну, недаром же меня зовут мазертакером. Это был просто обеденный рефлекс. Пойдемте, нас ждет столик в «Марселе».

Поездка до Пенсильвания-авеню на такси вышла непримечательной, но пауза позволила Такеру вернуть самоуважение. У сенатора имелся в ресторане столик, всегда готовый на случай деловой или личной встречи, а также приятного сочетания первого и второго. Почтенный Крейг Белл позволил Роллу сделать заказ на двоих, с надлежащей скромностью принимая гостеприимство зеленого чиновника. Подали рыбу с белым вином. Блюдо сдобрили разговорами о национальной безопасности – не иначе.

– Как я уже сказал, Такер, в 45-ом мы упустили шанс привести мир к демократической стабильности. К слову, я больше уважаю этого самодовольного англичанина за то, что он говорил, чем за то, что делал. Черчилль разбирался в искусстве управления государством не хуже любого римского императора. Он объяснял закон силы тем, что, когда нация сильна, она не всегда справедлива. Когда же она пытается стать справедливой, теряет силу. У нас была бомба, черт подери! Если точнее, то у союзников, но мы разделяли их взгляды. Зачем же использовать ее в Хиросиме и Нагасаки? У Сталина бомба появилась только в 49-ом. Или мы все тогда играли за одну команду?

Крейг Белл прожевал овощи, покончил с рыбой и потянулся за вином, утвердительно кивая головой как бы в подтверждение своей безукоризненной логики. Такер целиком обратился в слух, изобразил на лице подобающее выражение, всячески демонстрируя желание выслушать все, что старый козел хочет сказать. Почем знать, может, придется где-нибудь процитировать Белла.

– Теперь, Такер, слишком поздно. У них есть бомба. Эти ублюдки каждое футбольное поле в Америке держат под прицелом. Возможность для удара исподтишка пропала уже в 70-х. Трудно поверить, что эти неандертальцы разработали компьютерную систему, которая автоматически запустит ядерные заряды в случае войны, даже если все военачальники будут перебиты и не смогут управлять. Русские называют ее «Мертвой рукой». Это тебе, Такер, не чушь собачья. Они еще в 70-х изобрели адскую машину, готовую устроить светопреставление. Вся верхушка советской армии может быть мертвее мертвого, а их мертвая рука все равно ухватит нас за яйца. Понимаешь? Никому не придется нажимать кнопку. Все автоматизировано. Некоторые эксперты, из тех, что у нас на зарплате, утверждают, будто командующие русской армией могут включить систему во время кризиса. Но даже если мы нападем неожиданно, сенсоры заставят нас поплатиться. Хренова атеистическая система работает под минимальным наблюдением, а то и вовсе без него. Она способна через тысячи километров передавать вооруженным силам закодированные послания, которые инициируют ядерный удар без участия человека.