«Когда Алмазный и Деревянный братья получат свободу, настанет Час Судьбы этого мира». Далеко‑далеко за пределы этого слоя Реальности разнеслись эти слова… и они достигли нашего слуха. Мы – исполнение предсказания; мы – это Час Судьбы. Но мы не собираемся никого карать или судить. Нам просто надо пройти… и здесь Силы нам благоприятствуют. Мы – дорожные строители, волшебница… мы созидаем великий путь. В этом наша миссия. В этом наша жизнь и наша судьба. Мы рождены, чтобы обращать миры в один Великий Путь… для Того, кто пойдет следом за нами.

Клара слушала, невольно заворожённая звучавшей в словах козлоногого силой и достоинством. Глумливость куда‑то исчезла, существо, говорившее с волшебницей, было предельно искренно и серьёзно.

– Говорил уже и повторю вновь – мы не хотим войны с сильными, кто населяет эти места. Мы не воины, мы не ищем славы или добычи. Мы просто прокладываем путь. Нам не нужна ни ваша Долина, ни скопленные вами богатства. За нами – сокровища множества миров, что уже стали Путём. Тебе никогда не представить огромности этого богатства, волшебница. Мы могли бы купить вас, но это уронило бы нашу честь, честь созидателей Пути. Поэтому мы говорим вам – уходите! И тогда останетесь живы.

Козлоногий умолк. Его гротескная физиономия с подвижными, постоянно кривящимися губами вся блестела от пота.

– Что ты ответишь нам, волшебница?

Клара помолчала, собираясь с духом. Нельзя сказать, что всё услышанное не произвело на неё совсем уж никакого впечатления.

– Я поняла твои слова. Ты можешь быть уверен… я передам их Совету и Архимагу. Они будут серьёзно обсуждать их. И… я постараюсь убедить Совет склонить слух к твоим условиям.

– Я рад, – сухо поклонился козлоногий. – Когда ваш Совет примет решение… напишите его на вашем языке и оставьте… Нет, не надо. Мы сами будем ждать тебя в окрестностях Мельина на третий день, считая от того, что вот‑вот настанет в ваших владениях. Тебе пора отправляться в дорогу, волшебница. Твои вещи ты найдешь на развилке дорог в полумиле от вашей заставы. А в Мельине… ты сама поймешь, где нас искать. – Он усмехнулся.

* * *

Суконные ворота, которыми Фесс вернулся в Белый Город, стояли открытыми настежь и покинутыми. Пламя яростно штурмовало высокие каменные стены, горели деревянные шатры боевых башен, но сами башни, сложенные без всяких балок, из одних только каменных глыб, стойко сопротивлялись огню. Подхваченные горячим вихрем, через стену, словно зажигательные ядра катапульт при осаде, летели пылающие головни, однако на той стороне их встречали вёдрами воды и кусками мокрой мешковины. Тлело только полкрыши самого ближнего к стене дома – большой скобяной лавки, однако там огонь лишь бессильно шипел, отступая под натиском воды.

На улицу высыпал весь народ от мала до велика. В толпе потерянно бродили, или сидели, или лежали где придется вырвавшиеся из Чёрного Города погорельцы – на них никто не обращал внимания, обитатели ещё недавно чистых улиц Белого Города озабочены были спасением собственного жилья. Вид полыхающих за стеной домов был чрезвычайно красноречив.

Попытки Фесса выяснить, где Император и где маги, ни к чему не привели. Те, кто хотел сражаться вместе с Императором, уже ушли; остались только те, кто думал лишь о спасении домов и имущества. Однако из их поневоле сбивчивых и противоречивых рассказов Фесс понял, что сюда не добирались ни имперские войска, ни их противники. Императора следовало искать где‑то возле орденских подворий – там бои шли всю первую половину ночи.

Фесс повернул на север.

Белый Город был весь охвачен ужасом. Твёрдые сердцем ушли – кто к стене, бороться с наступающим огнем, кто – к Императору; большинство же, конечно, просто остались дома.