Теперь ты – вся моя родня.
Не одинока больше я —
Ты стал судьбою для меня.
А я теперь – любовь твоя
И радость хрупкая, и боль,
Твой свет во мгле житья-бытья,
В похлёбке быта – смысла соль.
«Пульки из одной обоймы…»
Пульки из одной обоймы…
Ах, проказы и приколы!
Что тут скажешь? Ведь с тобой мы
Вышли из девятой школы.
Где росли, всё отвергая,
Та мечтательность и доблесть?
Улица совсем другая
И совсем другая область.
Но Москва нас породнила —
Не Саратов и не Вятка,
Но тетрадки и чернила,
И рисунки, и девятка.
Ныне, присно и покуда,
И отселе, и доколе
Мы с тобою верим в чудо
В память о девятой школе.
«Перелистывай книгу осеннюю…»
Перелистывай книгу осеннюю,
Пожелтевшую книгу листай.
Видишь рощу? Укройся под сень её —
Слушать стон улетающих стай.
Эта книга похожа на дерево:
Вот листы её, вот корешок.
Здесь ответ на загадку, проверь его,
Подави ироничный смешок.
В этой книге – источнике мужества
Ты и силу, и мудрость найдёшь.
Что ещё может в ней обнаружиться?
Тишина. А не вздорный галдёж.
Мы с тобой в этой книге таинственной
Можем вместе бродить без конца…
И разматывать путь свой единственный,
Заключённый в пространстве кольца.
«Разорваны неволи путы…»
Разорваны неволи путы,
Когда неведом никому
Идёт наследник из Калькутты,
И мир принадлежит ему.
На юге солнечное детство
И юность в огненной войне —
Его бесценное наследство…
Никто не знает о цене.
Он видел близких взгляд последний
И лица в памяти унёс.
Живёт неведомый наследник
Их слов, их радостей и слёз.
«Не уедем в Германию, Англию, Францию…»
Не уедем в Германию, Англию, Францию,
Италию, Китай и, конечно, Америку,
В Польшу и то не совершим эмиграцию,
В Иран не сбежим, подобно дикому Тереку.
Все мои близкие отказывались от счастливых шансов,
Спрыгивая с поездов в последнюю лишь минуту,
И возвращались под звуки народных танцев,
Выбирая страдания, боль и смуту.
Выбирая Россию словом, душой и геном,
Выбирая Родину, чтоб мне в Москве родиться.
Пусть Украина отрезана автогеном,
Они шли в Россию, чем я могу гордиться.
Полегли мои предки в землю родную. Где их могилы?
Да заполнили воздух дыханьем своим горячим.
Только им я могу дышать и, теряя силы,
Помолюсь по-русски – я не могу иначе.
Памяти физика Б.В. Кебадзе
Летят на Олимп иль спускаются в Лимб,
Оставив всё лучшее людям.
А мы средь цветущих каштанов и лип
Их помним и плачем, и любим.
В поношенных куртках своих и пальто
Вершили вселенские судьбы.
Ушли налегке они в вечность, зато
Не как беспощадные судьи.
Стремились уменьшить всемирное зло,
Испытаны счастьем и болью.
И грустно теперь на душе, и светло
На долгом пути к Передолью.[4]
«Ничего у других не краду…»
Ничего у других не краду,
Я – обломок от ветви в роду.
Много ль надо усталой, печальной
Далеко от строки изначальной?
При горящих прощальных свечах
Сто веков я несу на плечах,
И стоят за моею спиною
Сонмы предков живою стеною.
Это значит, что я не одна,
Я допью эту чашу до дна.
И в кружении русской рулетки
Я храню вас в себе, мои предки.
Я несу вас в душе и крови,
Я храню вас в тоске и любви —
То мятежного рода наследство,
Никуда от него мне не деться.
Проживая недолгие дни,
Ощущаю: я – это они.
И наполнена их голосами
Я глаза омываю слезами.
Слишком много в себе я несу,
Бурей сбитая ветка в лесу,
Ветром вырванная страница…
К ним иду я – воссоединиться.
«Три фантазёра, три избранника…»
Три фантазёра, три избранника
Средь книг и плюшевых зверей,
Племянница и два племянника,
Сокровища души моей.
Они людьми не будут лишними,
Грядущее их дом и храм,
И им глядеть глазами-вишнями
На мир, что не увидеть нам.
«Когда не будет нас, всё так же будет в мире…»
Когда не будет нас, всё так же будет в мире:
Соль слёз и сладкий вкус на языке.