Валдис исчез в темноте у дома. Потом в арке загорелся свет, Валдис вернулся, сел в машину и подрулил к воротам. Высокий плотный человек в футболке, джинсах и шлепанцах на босу ногу открыл ворота, и БМВ проехал на зады дома к неожиданно большому гаражу, в котором уже стояли две машины, одна – полуразобранная, чернеющая внутренностями.

Диана еще немного посидела в машине, глядя, как вполголоса, поглядывая на разбитое стекло, разговаривают мужчины. Она вдруг увидела, что они старше нее. И конечно эти люди с холодными лицами были старше наивного смешливого Саши. Строгий холодный город… Люди с бесстрастными, лишенными живых эмоций, лицами… Люди, которые говорят вполголоса даже на рынке, и вежливо улыбаются удачной шутке вместо того, чтобы хохотать до слез, как это делают в других краях…

Она вышла из машины, и мужчины замолчали. Оттого, что все сказано, или потому, что появились лишние уши? Валдис протянул ей сигареты. Она прикурила от его медной зажигалки и тоже посмотрела на пролом в стекле. На спинке сиденья отчетливо чернели три круглых дырки. Диана пригляделась и увидела, что еще одна дырка была повыше, в подголовнике. И вдруг до нее дошло, что значили эти дыры. Она поняла, чем они были сделаны! Дым от сигареты сдавил ей горло.

– Надо будет постелить в салоне пленку, что б легче было собрать крошки,– сказал мужик в футболке.

«Это что?»– хотела спросить Диана, указывая пальцем на разбитое стекло, но задохнулась. В глазах стало темно, и через мгновение она услышала свой собственный голос:

– Сволочи!– кричала она.– Проклятые деревянные куклы!..– и поняла, что вцепилась в рубашку Валдиса, и рубашка ползет под ее ногтями, а сам Валдис молча смотрит на нее холодными серыми глазами, и стало еще темнее, а потом – зябко, а язык и горло обожгло.

Сначала она увидела что-то блестящее и поняла, что это железная фляжка, которую Валдис держит, заливая ей в рот коньяк. Потом увидела, что сидит на полу гаража, прислонившись к его стене, и почувствовала, как по лицу стекают и падают на грудь холодные капли воды. Она посмотрела вниз и обнаружила, что молния на куртке расстегнута до пояса, а вывалившиеся груди покрыты мерзлыми пупырышками и светятся голубоватой белизной. Диана испуганно запахнула куртку и что-то сказала, но, кажется, не вслух, потому что Валдис спросил:

– Что?

Из-за разобранной машины появилась щуплая женщина в застиранном домашнем халате с чашкой вонючей жидкости в руке, которую она тут же стала подсовывать Диане ко рту.

– Не хочу,– сказала Диана и помотала головой.

– Не надо,– Валдис рукой отстранил женщину.– У нее, кажется, все прошло. На, отхлебни-ка еще немного.

Он протянул фляжку, и она попыталась взять ее, но рука пошла куда-то не в ту сторону, и тогда Валдис сам влил ей в рот немного коньяка.

– Ну?– заглядывая ей в лицо, спросил мужик в футболке.– Как она?

Диана подумала, что этот мужик уже не брился дня три. И еще она увидела, какое встревоженное у него лицо. И у всех них – какие озабоченные лица!? Неужели обязательно нужно шлепнуться в обморок, чтобы расшевелить этих людей? Ей стало смешно. Надо повеситься, чтобы вызвать участие на их дубовых лицах… Очень смешно!..

– Черт! У нее истерика,– услышала Диана голос Валдиса.

Она сама понимала, что у нее истерика, но остановиться не могла. Она все смеялась и смеялась. Ей казались смешными эти встревоженные физиономии, еще пару минут назад такие безмятежные.

В голове у нее взорвалось, она схватилась за вспыхнувшую щеку и с изумлением посмотрела на того, кто ее ударил. На первого человека, осмелившегося поднять на нее руку.