– О, Господи!– сказала она и посмотрела на Валдиса.

Тот зубами достал из пачки сигарету, задумчиво глядя вдоль проспекта.

– Что это было?– спросила Диана.

– Не знаю,– сказал Валдис.– Но постараюсь узнать.

Он наклонился вперед, повернулся и посмотрел на спинку своего сиденья. В нем темнели три аккуратных дырочки.

Приборная панель была усыпана крошками стекла. Они же хрустели и под ногами. Валдис вышел из машины, открыл багажник, взял из него щетку и стал смахивать стеклянные кубики с сиденья.

– Советую Вам сделать то же самое,– сказал он, передавая Диане щетку.

Она встала и вычистила свое кресло. То, что блузка у нее мокрая, заметила, когда уже устроилась в машине и закрыла дверь.

– У меня есть куртка, если хотите, можете переодеться,– сказал Валдис, не глядя на нее.

Блузка прилипла к животу, но гораздо неприятнее было то, что от нее разило коньяком. Диана согласилась. Валдис опять сходил к багажнику и, не садясь в машину, передал ей кожаную куртку, а сам, закрыв дверь, отошел за крышку открытого багажника. Переодевшись, Диана открыла дверь и позвала его.

– Я вот о чем думаю,– сказал Валдис, поворачивая ключ зажигания.– Две загадки за один день, не многовато ли?

– Куда мы едем?– спросила Диана.

– Вам разве домой еще не хочется?

– Нет, не хочется.

Валдис пристально посмотрел на нее.

– Я думал, Вам уже хватило впечатлений.

– Как тебя зовут?– спросила вдруг она.

Валдис включил левый поворот и вывел машину на дорогу. Ехал он медленно, потому что в дыру сильно дуло, да и множество трещин на стекле, отражая свет встречных машин, преломляли его и искажали пространство, распадающееся на сотни фрагментов. Диана пыталась заговорить с Валдисом, но он, сосредоточившись на дороге, отвечал односложно, и скоро она ушла в себя. Хмель уже почти выветрился, и понемногу к ней подбиралась вся та гадость, от которой так хотелось избавиться. Она начала нервничать. Ей уже требовалось обругать кого-нибудь, а поскольку Валдис был рядом, у нее язык чесался сказать ему дерзость. Но каждый раз, когда она оборачивалась к нему и видела его хмурое жесткое лицо с плотно сжатыми губами, это желание откладывалось. Так они доехали до поворота на Циммербуде, хотя Диана этого не знала, поскольку никогда здесь не была. Проехали по широкой, но скверной дороге в город, и здесь с Дианой стали происходить странные вещи. Ей казалось, что она спит. Даже не так. Скорее, она не спала, потому что знала, что бодрствует, но едет сквозь сон. В мощной верткой машине, которой в ее прошлой жизни никогда не было, с человеком, которого она раньше не знала, она мчалась по улице, знакомой ей с детства. Эти две полосы, разделенные широкой клумбой с большими красными цветами, стройные ряды пирамидальных тополей, скрывающие милые коробки четырехэтажных “хрущевок”, в которых она провела детство, все это обвалилось на нее облаком невнятных чувств, и она уже ждала, что вот за тем домом она увидит свою школу. Но школы не было, и это немного отрезвило ее. Она поняла, что находится вовсе не в родном городе – но где? В Одессе? В Тирасполе? В Виннице? Она перестала понимать, что более призрачно – эта машина с только что разбитым стеклом, и суровым светловолосым человеком совсем не южного типа за рулем, или родной советский Ленин с вздернутой рукой на маленькой площади среди прямоугольных домов с плоскими крышами?

Циммербуде кончился, они въехали под сосны, и это чужое Диане дерево дало ей немного прийти в себя.

Она хотела спросить Валдиса, что за место они сейчас проехали? Но не спросила. Побоялась разрушить иллюзию.

Машина повернула в узкую улочку, и остановилась у дома, где от калитки шла асфальтовая дорожка, укрытая аркой виноградника.