Давным-давно в одном небольшом городишке жила маленькая-маленькая девочка. Девочка как девочка. Худенькая, глазастая. Ноги-руки тонкие, стриженая, белобрысая, головенка на тонкой шее болтается… Одни глаза огромные, как плошки, смотрят на весь мир. И до того она трусливая была! Ветер подул, траву шевельнул, а у нее уже сердечко от страха сжало. И особенно она темноты боялась. Ей все казалось, что из темноты смотрят на нее чудовища, и вот-вот схватят ее. Бывало, сидят они у печурки вечером, смотрят, как дрова горят да потрескивают. Тепло. А за спиной темнота. Боязно пошевелиться.

– Алька, смотри, слизун ползет. Сейчас как схватит тебя, – говорит старшая сестра.

Алька сжимается в комочек и ближе жмется к огню.

– Ну, что ты пугаешь ее? Она и так, вон, вся трясется. Не бойся. Там никого нет, – говорит средняя сестра.

Но у Али душа давно в пятках. Она быстро шмыгает под одеяло и натягивает его, укрываясь с головой. Скоро приходит мама. Она ложится рядом и тихо шепчет:

– Ты где, маленькая?

– Я здесь, – тихо одними губами говорит Аля и, прижавшись к маме, вскоре засыпает.

Время шло. Подрастала Аля, но все еще всего-всего боялась. И особенно боялась по-прежнему темноты. Вечером надо выйти по надобности в сени, она просит проводить ее старшую сестру, а та сердито:

– Что я тебе, провожатый? Иди сама. Нечего трусить!

– Да ты, доченька, не бойся, никого там нет. А если страшно, возьмись за ручку двери, задержись и три раза скажи: «Не боюсь. Не боюсь. Не боюсь».

Аля робко выползала в сени, но когда шла обратно, ей казалось, что кто-то сейчас ее сзади схватит. Пятки горели, и она, растаращив от страха глаза, опрометью кидалась к двери и, рывком открыв ее, пролетала в дом. Сердце бешено колотилось. Ей казалось, что сейчас вслед откроется дверь, и кто-то страшный влетит за ней.

– Ну что ты, глупенькая, никого же нет, – успокаивала мама.

Частенько ее оставляли дома одну. Оставшись одна, она забиралась на печку, пряталась за валенки в самом углу и прислушивалась к каждому шороху. Вот кто-то тяжело протопал по залу. Заскрипели половицы… Алька зажмурилась и еще сильнее зажалась в угол. Вот шаги уже на кухне… Кто-то поднимается по ступенькам на печку… Но тут открывается дверь и входит мама:

– Маленькая, ты где?

– Я тут! – радостно кричит Алька и бросается к матери.

Подрастала Алька, а страхи все не уходили.

Лето. Жара. Но вот небо все потемнело, и началась сильная гроза. Молнии Алька не боялась, хотя мама говорила, что бояться надо не грома, а молнии. Но Алька боялась грома. С каждым ударом она сжималась в комочек и крепко зажмуривала глаза. А удары и раскаты были такими, словно вот-вот расколет дом надвое и рассыплет его по бревнышку. И с каждым разом удары были сильнее. Алька забралась в самый угол комнаты под круглый столик и вся дрожала от страха.

– Господи! И когда же это кончится?

Но вот, наконец, долгожданный дождь, а точнее, ливень сплошной рекой. Удары грома чуть поослабли и будто долго-долго ворчали, чем-то недовольные. Алька обрадовалась, что тучи чуть рассеялись и удары страшенные прекратились. Вскоре кончился дождь. Засияла радуга.

– Радуга-дуга, не давай дождя, давай солнышка из-под бревнышка! – весело кричала она и шлепала босыми ногами по лужам.

Выбежала подружка. Они обнялись, запрыгали по луже, а потом болтали и смеялись. Вдруг огромный огненный шар пролетел между ними, чуть ли не касаясь их носов, и ушел в землю. Девчонки онемели от страха и долго стояли молча с широко раскрытыми глазами. А потом вдруг звонко рассмеялись, показывая пальцами друг на друга. Волосы у обеих поднялись дыбом и торчали кверху, словно их подвесили за невидимые ниточки. Немного опомнившись и оправившись от испуга, они вместе пошли к речке. Когда они подошли туда и встали у обрыва, волосы их как по команде снова поднялись вверх. Девчонки снова весело рассмеялись.