Светка задохнулась от слез, подбежала и обняла старшую сестру.

– Аля, тогда я закричала ей: «Сама сдохни! Сдохни! Сдохни!» И больше ничего не могу вспомнить. Кажется, кто-то потом на маму кричал, меня отвели домой. Я сильно плакала и уснула. А утром ты сказала терпеть и ждать.

– Но где ты была? – спросила Алька. —И почему ты такая грязная?

– Тебя не было, а я пошла играть за дом. Там какой-то дядька на машине… – рассказала сестрёнка. – Он подъехал и кинул щенков в яму с водой. Они барахтались и пищали. Там очень глубоко, я искала ветку или палку, чтобы их достать. Соскользнула немного, одного щенка достала и пока вверх ползла, вымазалась вся. И тапочки жалко.

– Как же ты заколку не потеряла? – удивилась Аля.

– Что? Какую заколку? – переспросила сестренка. – Аль, помой меня скорее, я засыпаю.

Девушка потрясла малышку за плечи:

– Почему ты раздетая ушла? А ключ от дома где? Ела что-нибудь? Я же тебе сказала бежать к Галке!

Малышка испугалась:

– Аля, я не понимаю. Не знаю. Было тепло. А потом щеночки… Они все погибли, я только одного успела…

Светка начала плакать, и не могла остановиться, пока сестра мыла ее, расчесывала волосы, а потом долго баюкала на своей кровати.

***

– Татьяна Ивановна, я переписала контрольную, – в класс вошла худенькая восьмиклассница в джинсовой юбке и видавшей виды голубой олимпийке.

– Клади на стол, – устало сказала учительница.

Девочка подошла ближе и протянула тетрадь, пахнущую сыростью и табачным дымом. Татьяна Ивановна увидела грязные, обкусанные ногти и подняла глаза на ученицу: немытые редкие волосы, серая кожа. В начальной школе учились ее братья-погодки, тоже тоненькие, кожа прозрачная, с голубыми прожилками. Мать их работала на рынке, торговала сигаретами, консервами и сухой лапшой.

Татьяна Ивановна представила обстановку в доме этих детей: старенькая мебель, белье, сохнущее под и так низким потолком тесной кухоньки, мать с папиросой… В голову ворвалась мысль: «Накормить бы тебя досыта, да на теплое море, прожарить солнечными лучами».

– Иди, Аня, – вздохнула женщина. – Я проверю.

В прошлом году Анина фотография заслуженно попала на школьную Доску почета: девочка училась на «отлично», занималась легкой атлетикой в спортивной секции и хорошо рисовала.

…Летом Татьяна Ивановна возвращалась с дачи поздно вечером и увидела свою ученицу на детской площадке в компании взрослых ребят, вернувшихся из армии. На столике, застеленном газетой, стояла коробка дешевого вина, закусывали картошкой в мундире, курили. Кто-то принес магнитофон, слушали рок, правда, негромко – видимо, кто-то уже сделал им замечание.

Тогда учительница ужаснулась, подозвала девочку и минут десять беседовала с ней. Выяснила, что мама с младшими детьми уехала по путевке в санаторий, Анютку оставила у соседей, а к ним из армии вернулся сын Костик. Просто позвал ее посидеть во дворе. Ну матерятся… А кто сейчас не матерится? Это даже модно: по телику, да и в книгах – без крепкого словца никуда… Вино она не пила, ей не предлагали, а сигареты у матери стащила, парни попросили. Курить не пробовала – хватает, что дома дым уже въелся в стены, в мебель, в самих жильцов… Татьяна Ивановна почти подошла к своему подъезду, когда Аня окликнула ее, догоняя: