Но понедельник всегда неминуемо наступает. В ночь воскресенья я оттягиваю его как могу, и каждый раз панически, каждой клеткой своего несчастного тела ощущаю неумолимость времени.

Но хотя бы в этом я как все. Понедельники принято не любить, и тут я по-настоящему не выделяюсь.

Встаю поутру, распахиваю шторы. Мучительно долго смотрю в окно, пытаясь привыкнуть к тому, что вижу. Обмануть себя снова не выходит. Я боюсь и никогда не привыкну.

Рука тянется к столу, где всегда стоит мой вечерний чай, но сегодня она ловит пустоту. Чашка сиротливо лежит в мойке, грязная и пустая. Я долго смотрю на неё с опаской. Стоит ли считать это плохим знаком?

Просто забыла. Чай можно купить у метро. Стаканчик "ту гоу", как у всех вокруг. Я не обязана каждый день поступать абсолютно одинаково. Ведь не обязана? Где-то в груди неприятно скребётся.

Одеваюсь, спускаюсь, выхожу в мир. Осеннее солнце поднимается над многоэтажками, вырывая их из лап рассветных сумерек. Серый мир только начинает набирать краски. Почти тепло, но промозглый ветер уже заявляет свои права, застёгивает куртки и пальто, наматывает шарфы на прохожих.

Автобусную остановку видно от моего подъезда, поэтому здесь я никогда не считала шагов. Это территория так хорошо изучена, что выглядит мнимо безопасной. Подъезды вокруг гудят домофонами, хлопают стальными дверьми, выпускают наружу моих попутчиков. Всё как обычно, только без привкуса сладкого чая на языке.

К остановке медленно подкатывается бледно зелёный автобус. Я успеваю разглядеть его номер и успокоиться, что сегодня прибуду вовремя. Успеваю поймать несколько скользящих взглядов тех, кто уже готовится толкать и пихаться, чтобы попасть на сидячее место. Успеваю шагнуть чуть ближе к дороге, чтобы быть в числе первых у двери…

И успеваю почувствовать горький запах полыни, неведомо как затесавшийся среди царства бетона и асфальта. Автобус пронзительно гудит зазевавшимся прохожим, и этот звон ещё долго эхом гуляет внутри меня.

А потом яркость резко идёт вверх, будто кто-то незримый выкручивает регуляторы. Картинка сужается, и тьма наступает из соседнего дома. Я ещё вижу людей, толпящихся вокруг, раскрывающиеся двери автобуса – кусок нормального утра, которого у меня сегодня не будет.

Я обречённо моргаю. Отчаянно моргаю с надеждой развеять наваждение. Но это никогда не помогало, и я падаю.

Когда я открываю глаза после секундной передышки, небеса уже ало-красные, настолько щедро залитые цветом, словно это густая кровь, и сейчас она начнёт проливаться на мою голову. Тьма клочками рассыпается по синему полю до самого горизонта. Я стою по пояс в траве совершенно одна.

Мой печальный опыт подсказывает, что лучше не оставаться на месте. Даже если нет дороги, нужно идти. Проклятое слово "опять" барабанным боем стучит в голове, вытесняет все прочие мысли и чувства. Меня накрывает волна апатии, сквозь которую впервые не пробивается страх, и я просто бреду вперёд.

Я говорила, что моя жизнь – это проклятие?

И вот оно во всей красе. Со мной не всё в порядке. Я не нормальная. Я снова тону в своём бреду.

Здесь я не могу считать шаги, потому что на самом деле я еду в автобусе. По крайней мере, очень на это надеюсь. Потом еду в метро. Иду до работы, показываю пропуск на проходной, поднимаюсь в офис, улыбаюсь коллегам.

Я хочу верить, что всё будет именно так, но вижу перед собой только залитое синей травой поле. И небо, которое вот-вот разразится кровавым дождём.

Бреду к горизонту час или два, время стирается. Тишина кажется пронзительной и давит по ушам. Даже трава под моими ногами не шуршит – потому что она не настоящая. И я не настоящая, и всё вокруг. Это плод моего больного воображения.