Ожерелье на ней сияет, ценность её на свет проявляет. Свет тот далеко идёт, добрых людей в жизнь Алины привлекает. Алина в комфортно живёт, уютно ей, укрепляется силами, через неё проявленными, и она сама, и её славный Род. В деревне её реченька чистыми водами своими журчит, Алину и людей добрых, прозрачностью вод своих, радует.

Ни далеко, ни близко, ни в стольном граде, ни в деревеньке, а в маленьком городишке, на окраине, граничащей с молодым лесом, жила-была красавица Талина. Вполне так ладно себе жила, без каких-либо особых передряг. Есть у неё и муж любимый, и семья, и в доме, вроде, всё ладно, да вот только порой как-то одиноко, скучно да тоскливо становилось. То взгрустнётся Талине – о прошлых, счастливых временах вспомнится, то будущее её затревожит.

Как-то раз, сидели они с подружкой Лёлей за чаем, прошлое вспоминали, где-то грустили, где-то хохотали, ну и, договорились до того, что в юности веселее жилось, смелее были, уверенней. Так им грустно обоим стало, тоска по былым временам обуяла.

– А вот бы вернуться в те времена! Ярче любить, смелее быть, свободой дышать, вернуться туда, где не мешают сомнения, «болявки» разные не болят, раны не ноют, миру и людям доверяешь, наивностью обладаешь, а наивность, как мне думается, с надеждой рядом идут. Даааа! А сейчас, порой, у нас горе от ума – опытные стали, обожглись, потому многому и многим не доверяем, – рассуждала вслух Талина.

– А я вот, вообще, прячусь от мира, чтобы не обидел кто, ненароком, а то потом долго в себя прихожу, да ещё и ругаю себя: то стыдно за то, что почудила, то грустно, от того, что скучно живу, – вторила ей Лёля.

– А мне порой кажется, что юность прошла, а потом в жизни хорошего мало что было – сплошные заботы да дела. Думается мне, что многое я в жизни упустила, может, по-другому где-то сейчас поступила, глядишь, счастливее бы была, – продолжала Талина.

– Ты знаешь, а меня вообще раздражает, когда меня на улице «женщиной» называют, хочется слышать от мужчин обращение «красавица», а от женщин – «девушка», – подытожила Лёлька.

– Ох уж, да! Давай-ка лучше заглянем в альбом, там много юных, ярких воспоминаний на фото. Я сейчас тебе покажу, – сказала Талина да пошла в комнату за фотоальбомом, в котором сохранились фото её юности. Там и детские, и школьные годы, и юность девичья, и первая любовь, и друзья, и сокурсники. Все свободные, весёлые, ничем, особо не обременённые.

«Эх, хорошие были времена!» – думала Талина, открывая шкаф, в котором хранились фотоальбомы. «Юность моя легкокрылая, где ты есть? Развесели меня, а то, что-то взгрустнулось!» – шутливо молвила Талина, доставая тёмно-синий альбом.

Альбом выпал из её рук и шлёпнулся на пол, фотографии из него рассыпались. Талина резко присела на корточки и собиралась подобрать их. Едва коснувшись рукой фото, на котором она была изображена в возрасте 17 лет, в окружении своих друзей, Талина почувствовала в ладони некое тепло и, вдруг, очутилась в берёзовой роще.

Вокруг было солнечно, пели пташки, воздух кристально чистый. Навстречу Талине шла прекрасная Дева. Её одежды были легки и свободно играли с ветерком, развеваясь на нём. Дева казалась такой лёгкой, вот- вот, готовой взлететь.

– Привет! Звала? – спросила лёгкая красавица.

– Неееет, а вообще-то, ты кто? – удивилась Талина.

– Я – Лика, твоя юношеская Лёгкость.

– Ух ты!!! А где это я?

– Ты в своём радостном настроении. Не его ли хотела вернуть, да ещё, с ощущением тяжести желала распрощаться? Ну что, полетели?

– Куда?

– В волшебное приключение!

– Да как же я полечу? Ты, вот-вот, взлетишь, а я тяжёлая, материальная, так сказать, и крыльев у меня нетууу. Ой, так на ноги давит, большой палец на ноге так и ноет!