– Так-то лучше! – подумала я. – Не надо себя пугать, надумывать всякого. Всё нормально, просто сегодня нужно хорошенько выспаться!

Я с наслаждением шагала по подтаявшему снегу, любуясь на обледеневшие ветви и ограды. Ночью должно бы похолодать, все тропинки замёрзнут, а ледяная оболочка на деревьях станет ещё толще. Вот тогда будет совсем красиво – сияя ледяным блеском, мир будет необычайно чистым и нарядным…

Не смотря на недостатки в виде холода, зима мне нравилась. Есть в тёмном времени года нечто такое… завораживающее. Когда ты сидишь в кресле с чашечкой чая, читая книгу или слушая музыку, и кажется, что мир вокруг опустел, заледенел, а весной проснётся новым и немножко другим. Ммм… мне нравится это ощущение. Будто бы ты в пустом мире, который ожидает сотворения, а ты (да, именно ты!) этот мир можешь создать. Я никому не говорила этого, но наслаждалась данным ощущением всю зиму. Возможно, именно поэтому я так редко покидала квартиру – чтобы максимально наполниться состоянием «творца». Ведь общение отвлекает – суета, движение, поток людей возвращают в обыденность, в которой нет ничего существенно нового. А в такие моменты чувствуешь, что в одиночестве рождается чудо, рождается то, чего никогда раньше не было. Ты становишься проводником новых идей и образов в этот мир. Наверное, следует относится к этому состоянию с особенным вниманием…

Вернувшись домой, я распаковала платье и с некоторым трудом его надела. Оранжевое, атласное, с серебристым орнаментом, оно словно взято было с картины готической эпохи. Шалевый воротник его был украшен серебряной вышивкой и оторочен мехом, длинная юбка мягким волнами спускалась к полу, переливаясь в свете лампы разными оттенками рыжего. Не знаю, кто был создателем этой красоты, но постарался он на славу! За прошедшие годы я видела много красивых платьев, но это бесспорно было лучшим. Шура явно решила меня порадовать, так что теперь не могло быть и речи о том, чтобы пропустить маскарад.

Кстати, а как же маска? Я осторожно развернула бумагу, в который она была завёрнута, осмотрела её со всех сторон, но повреждений не заметила. Непонятно, что её смутило?..

Я надела маску и покрутилась перед зеркалом, любуясь на наряд. Вид получался очень даже красивый, а платье село так, словно было на меня пошито. Пройдясь с важным видом по квартире и сделав реверанс, я улыбнулась, вспомнив, как будучи маленькой девочкой надевала самую длинную и пышную мамину юбку, а на голову, вместо короны, цепляла обруч и представляла себя принцессой. Прекрасной героиней из какой-нибудь сказки, которые так любила. И вот я уже расхаживала по дворцу, а не по скромной постсоветской квартире, а за окнами мне виделся чудесный двор с белоснежными дорожками и заполненный цветами сад… И пусть это были лишь фантазии, но сейчас вспоминать их было особенно приятно – они окончательно вытеснили из моего ума неприятный осадок от событий последних дней, и теперь я, как и в детстве, представляла себя знатной дамой, собирающейся на бал.

Провальсировав к окну, я потянулась к шторе, собираясь её закрыть. Но мой взгляд привлёк стоящий на подоконнике предмет. Сахарница! Вот она и нашлась! И как я её не заметила утром?.. Взяв сахарницу в руки, я направилась на кухню.

Теперь всё стало на свои места – ничто никуда не пропадало, просто кое-кто стала слишком рассеянной! Я вздохнула с облегчением, наконец-то почувствовав себя абсолютно спокойно.

Шура встречала меня у входа в музей, стоя в алом платье и крутя в руках маску. Похоже, она уже не ожидала меня увидеть: я опаздывала, мобильный был на беззвучном режиме, да и не удобно было бы сейчас доставать его из сумочки. Переминаясь с ноги на ногу, подруга, едва меня заметив, замахала руками, призывая идти скорее. Ну нет уж, я с трудом несла свой наряд – объёмный и увесистый, он не давал мне перемещаться быстро. Уже придя на автобусную остановку, я пожалела, что не вызвала такси. Больше подобную ошибку не совершу!