Скептик понаблюдал, как высоко на стене каменщики кладут кирпичи, и направился к зданию общества.

На повороте проезжей части у крышек канализации происходило сражение. Псы терзали ворону, которая опустилась в их тёплый оазис погреться и громко скандалила: – Зверь проклятый! Я обдирайт вас на шкуры, сразу как человек! Дай крыло из зубов!

Скептик палкою разогнал драчунов, и ворона, запрыгнув ему на плечо, показала крылом вдаль. – Быстро, друг! Быстро отель Насьональ.

Перья этой вороны торчали, как иглы дикобраза; в волнении перебирала она, поудобней устраиваясь, синюшными лапами, до когтей скрытых чёрными перьевыми штанишками. Рассмеявшись, Скептик тронулся дальше.

Пока он писал заявление об увольнении, птица расхаживала взад-вперёд по столу и ворчала:

– Русский традиция волокитство… Как можно такой темп выходить мировой лидер? – Походя она стала скидывать на пол бумаги, имевшиеся на столе в изобилии. – Кой чёрт это нужно? Бизнес не надо доказывайт, бизнес доказывайт сам себя!

– Не из Кремлёвского ли зверинца? – подкалывал Скептик. – Славно подкована по политической части.

– Не понимай ваш ирония. И не желайт шутить!

– Хрюйя-хрю? – залетела в дверь журналистка Трещи Какпредписавна, спрашивая таким образом бог весть что.

– Хрюки, – ответил ей Скептик и, встав, вежливо указал птице в сторону двери. – Прошу.

Были московские ранние сумерки, когда вышли они из метро на Кузнецком мосту и в потоках людей двинулись вниз на Неглинную. Так как птица сидела за пазухой, возле Лавки Писателей Скептика обстреляли сдавленными вопросами: «Что сдаёте?» – «Историю государства Российского», – пошутил он с намёком и продолжал путь, а на троллейбусной остановке, остановившись, был окружён молчаливыми ожидающими фигурами. Он отошёл к милицейскому лейтенанту, случившемуся поблизости, и спекулянты немедленно разошлись не оглядываясь.

За Садовым кольцом Скептик вышел и двинулся по бульвару, держась фонарей. Птица влезла ему на плечо.

– Быть знакомится: Воротила Финансович.

– Скептик.

– О, русский философ! Во-первый, куда мы идти? Во-второй, у вас мало история, ибо люди за нами бежал целый куча, когда вы сказал?

– Предостаточная история, но чужая, навязанная извне. Потому вроде как не история государства Российского, а история всяких варягов, татар, немцев и прочая. Вскорости будет американский период, чувствуется.

– Понимайт, понимайт. – Воротила Финансович сунул клюв к его уху. – Идеологическая борьба, йес? Западный дух есть отрава, да-да. Но мой фирм поставляет в Союз миллион виски. Горький, Калинин-стрит – есть в любой магазин! Я повышайт бескорыстно ваш дух, я вам очень содействуй, так как русский философ фамилия Солофьёф говорил, что вино повышайт нервный энергия и психический жизнь, также крепко усиливайт действия духа и отчень прямо полезно, страница семь восемь, том восемь собрания сочинений означенный Солофьёф, как цитировал я на мои этикетки для виски на экспорт в Россия. Акрррахх! – Воротила Финансович расхохотался, но замолчал оглядевшись. – Отчень знакомый места… Это есть нет путь к отель! – Он взлетел, вырвавшись, и уселся на нижнюю ветку дерева. – Твой американский друг требовайт объяснений!

– Мы в уголок Дурова.

Птица перепорхнула повыше и заскандалила: – Я был там! Я был продан туда, как давным-давно ниггер! Я был потом в зоопарк! Я не есть натуральный ворона, я есть ваш дружеский гость, позабывши слова превращайся обратно! Измена, кррахх!!

Весь бульвар отозвался другими воронами, налетевшими тучами. Воротила Финансович круто спикировал в гущу кустарника и оттуда молчком поскакал к Скептику. Вражеские перехватчики брызнули наперерез. С жалким карканьем он порхнул в сторону, пересёк неширокий газон и залез в сумку девушки, шедшей откуда-то и куда-то.