– Простите, – сказал я стене и увидел вдруг, как из нее высунулся… нос. Самый обычный нос, покрасневший от легкого мороза.

Я невольно попятился. А из стены вслед за носом показалось все лицо и серый мех шапки с кокардой полицейского.

– Фу-ты! – выдохнула Алена.

Я почувствовал, как опускаются вздыбившиеся волосы, и быстро нашелся:

– Мы… это… сценку репетируем.

– Кавээнщики, что ли? – подозрительно прищурились глаза полицейского.

Из стены выдвинулась почти вся его голова, а также верх груди и плечи с погонами.

– Так точно, товарищ сержант, кавээнщики.

– А чего такие испуганные?

– Увлеклись, – прижал я руки к сердцу, – и вас не заметили.

– Увлеклись! – нахмурился сержант. – В помещении нужно репетировать, а то так увлечетесь, что и стену не заметите, лбы расшибете.

– Вы тоже ее видите?.. – ахнула напарница.

– Кого? – Полицейский посмотрел на Алену так, что стало ясно: еще немного, и он отведет нас в отделение для выяснения личностей. Поэтому, возвав к своим профессиональным навыкам, я начал играть.

Для начала вполне естественно рассмеялся и толкнул Алену плечом:

– Эй, эй! Выходи из образа! – Затем стал хвататься то за голову, то за сердце: – Понимаете, господин полицейский, в сценке у нас как раз по сюжету стена, которую никто кроме нас не видит… Мы пытаемся доказать, что она есть, стучим по ней, пинаем, а нам не верят. Так смешно, знаете ли. Да вы приходите на выступление, сами все увидите!

– Где и когда оно будет?

– В ДК рыбаков, в этот четверг.

– В четверг дежурю, – вздохнул сержант и козырнул: – Ладно, идите. Но репетируйте все-таки в помещении, не пугайте прохожих.

– Спасибо, товарищ сержант, – вновь прижал я к сердцу руки. – Всего вам доброго.

– До свидания, – пискнула Алена, взяла меня под руку, и мы чинно пошли своей дорогой.

Для пущей достоверности я достаточно громко, чтобы услышал полицейский, сказал:

– А потом ты говоришь: «Вот же она, вот! Почему вы ее не видите?»

– И помните: наркотики – зло! – крикнул вдогонку сержант.

– Вот, – сказала Алена, когда мы отошли достаточно далеко. К огромному сожалению, руку с моего локтя она при этом убрала. – Вот почему мы не пошли сейчас внутрь. Слишком много свидетелей. Особенно с учетом того, что с этой стороны дверей у дома нет.

– Заметил. А с какой есть? В смысле, как вы в него заходили – через окна, что ли?

– Через окна не получается, там стекла толстенные, возможно, бронированные. Не кувалдой же по ним лупить – тут уж точно полиция сцапает.

– Тогда – как?

– А ты подумай. Это полезно. Мозг нужно тренировать, он в нашей работе может пригодиться.

– Он порой и в быту выручает.

Алена на шутку не отреагировала. Я принялся рассуждать вслух:

– С трех доступных сторон дверей нет, только окна. Через окна в дом, говоришь, не попасть. Остается четвертая сторона, но та «впаяна» в школу… Слушай, тогда получается, что попасть в него можно только через школу. И если на той стене имеется входная дверь. Но не может ведь быть дома совсем без дверей! Да и вы в него как-то заходили же… В общем, мозг мне подсказывает, что вариант один: зайти в школу и найти дверь. Так?

– Более-менее. На четверку с минусом твой мозг работает. Ладно, от мента ты зачетно отболтался, пусть будет четверка.

– Почему не пять?

– Потому что входной двери там нет. То есть она присутствует, но с той стороны, с Беты. А здесь школа как бы обрезает здание, и попадаешь прямо в его коридоры.

– Постой… – сбавил я шаг. – А как же… Ну, как вы собирались попасть на ту сторону, если и вход, и выход только через альфа-школу?

– Все-таки надо твоей четверке минус вернуть, – хмыкнула Алена. – За однобокое мышление. Ты представляешь дом так, словно это часть нашего мира. А на самом деле он по-прежнему стоит на Бете, а на Альфу, к нам, лишь высовывается. Да и то не для всех. Но мы с Ванькой его не только видим, но и внутрь заходили. Так вот, когда попадаешь в дом и оборачиваешься, то видишь не кусок школьной стены с крыльцом, а продолжение коридора с входной дверью в конце.