– любить своих молодых и совсем мелких родных любовью во Христе;

– желать им добра не по своему разумению, а думать, чего бы им было приятно, полезно и душеспасительно. (Например, пойдет ли им на пользу постоянное выпячивание вашей «праведности» наряду с вашей же черствостью и неуступчивостью?);

– больше заботиться о них, чем о своих привычках, потому что им жить.

Страшная постановка вопроса: может быть, раз в месяц пойти в церковь не в воскресенье, а в будни и дать выспаться работающей невестке?

Подумать: не съехаться ли ради того, чтобы внуки были поближе, чтобы им было теплее жить?

А молодым мамашам, которые день и ночь устно и мысленно обличают свекровей, может быть, полезно было бы услышать, что и свою жизнь они этим не украшают, и детей портят, и, в конце концов, сами свекрухами будут, и тут-то им воздастся. Потому что кто не желает жить по Новому Завету в любви и согласии, тот подпадает под нехитрое правило «око за око, зуб за зуб».

Напоследок: отступление в тему. Когда-то в нашем институте была в аспирантуре прекрасная женщина-мулатка из Анголы (до этого она, между прочим, в Сорбонне училась). Пришла пора защищать диссертацию, а для этого нужен «внешний отзыв», то есть из другого научного учреждения. Вот она там и побывала. А потом спросила: «А почему у вас старики такие злые? У нас старики мудрые, они понимают, что для того, чтобы их уважали, они должны быть полезными».

По-моему, умная дама все сказала. Потом она была в Анголе министром образования.

>Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/kak-nam-nuzhny-babushki/. 31 мая 2012 г.

Да, это Высоцкий. И не нужно говорить, что православные должны терпеть все. Именно православные-то не имеют права терпеть глумления над образом и подобием Божиим, поругания его – в себе и в других. А также обязаны постоянно помнить, что не прощается хула на Духа. И что нехорошо, чтобы из-за кого-то имя Божие хулилось у язычников. И что тому, из-за кого приходит в мир соблазн, лучше бы вовсе не родиться.

Так что идея тотального претерпевания не выдерживает света Евангельской истины и к тому же вступает в противоречие с Декалогом. Это требует специального рассмотрения, для которого здесь просто нет места, но можно ведь и в свободную минуту посмотреть-подумать, а также припомнить, что христианство несводимо ни к буддизму, ни к толстовству, ни к идеологии политкорректности.

Так вот, я не терплю сквернословия. И не нужно мне рассказывать сказки о его художественности, исконности-посконности и просто культурной необходимости, потому что это все далеко от истины.

Вот как-то в 70-х годах я отправилась в Святые горы (тогда Пушкинские) и в гостинице при монастыре (он не действовал) встретила женщину, которая статью, говором, светловолосостью и синеглазостью сильно отличалась от окружающих. Так и есть: из Вологды, откуда и няня моя была. Нужно ли доказывать, что северная Россия была меньше затронута миграциями и прочими пертурбациями, нежели средняя и т. д. (кстати, няня, заработав себе на приданое, вернулась на родину)? Думаю, это излишне. Эта северянка оказалась на Псковщине, выйдя замуж, а овдовев, там и осталась. Но сказала, что не очень-то ей здесь нравится: народ плохой. На вопрос, чем же это ей местный народ не приглянулся, шепотом ответила: «Женщины черным словом ругаются».

К сведению: «черное слово» – это то, которое начинается с буквы «ч». Вот таков исконный уровень чистоты языка.

На уровне же, довольно далеко отстоящем от изначального, тем не менее тоже какие-то нормы соблюдаются. Так, для пережившего гражданскую войну М.А. Булгакова признак конца света – это матерная ругань в темноте женскими голосами. Оказывается, конец света – процедура достаточно длительная.