. Миллионы лет женские инстинкты кричат всё то же: Нужен сильный!

Агрессивный! Тот, кто притащит мясную зверюгу для супа! Но вот незадача: вчерашний доставщик мамонта сегодня превратился в офисного бойца за ключевые показатели своей работоспособности и право сидеть поближе к розетке. Мамонты вымерли, а с ними – и критерии отбора.

И вот с стоит она растерянно перед внутренним трибуналом и хлопает ресницами: вот этот глянцевый корпоративный хищник, ловкий в составлении отчётов и столь убедительный в Zoom – он сможет защитить семью, если в дверь постучит не мамонт, а рецессия?

Природа, как любой алгоритм без обновлений, глючит. Тупит в современных реалиях. Её прошивка не знает слова Forbes. Для неё агрессия – всё ещё признак альфы, а спокойствие – досадный дефект системы. В реальности же агрессоры становятся клиентами пенитенциарной системы, а тихони – героями бизнес-рейтингов. Но инстинктам не объяснишь: они, как старая виниловая пластинка, продолжают крутить саундтрек из эпохи холодных пещер – там, где главные ценности: сила, мясо и голос на октаву ниже.

Ах, юность!

Это не возраст – это шумный карнавал без правил и организаторов. Пока здравый смысл ещё кутается в одеяло и зевает, гормоны уже крушат мебель и устраивают пьяный дебош. Будто кто-то кнопку нажал: девчонки, как под гипнозом, слетаются в стайки и кидаются на плохих парней с тем же азартом, как на последний ящик халявного шампанского. С визгом, гиканьем, нервным восторгом, охотничьим блеском в глазах и святой убеждённостью: вот он – редкий зверь! Последний экземпляр дикого и прекрасного. Их лимитированная коллекция страсти.

И ведь правда – что может быть сексуальнее вечного бунта и запашка проблем, щедро приправленных хорошим добрым вызовом?

В этих парнях – всё сразу: вызывающая ухмылка, адреналиновое облако и демонстративное презрение ко всем правилам, включая знаки препинания. Они прогуливают школу, устраивают потасовки за гаражами и носят на лице выражение, будто жизнь – их личная арена для анархии. Девчоночья эволюционная лимбическая система радостно кивает и потирает ладошки: Вот это материал! И обидчику почки отобьёт, и хавчик, если что, приволокёт!

Но эйфория, как и гормоны, быстро сдувается. Взлёт сменяется турбулентностью – и вот уже похмелье стучит в дверь: банкет окончен. Эти заводные бунтари хороши только на короткой дистанции. Их харизма тает быстрее, чем студенческая стипендия, а внутренняя анархия сжирает всё вокруг – включая и их самих. Проходит пара лет, и бывшие звёзды переменки, короли столовки и альфы субботних вписок стабильно переквалифицируются в хедлайнеров рубрики Разведён и снова должен.

Природа, как водится, снова подкидывает свинью: чемпионы подросткового гормонального ринга с треском проваливаются на взрослом кастинге. В школьных коридорах они ещё смотрелись симпатично и органично – но в мире ипотек, коммуналок и родительских чатов их адреналиновый флер рассеивается. Вместо драйва, свистопляски и огня – пустота, апатия и дыры в сознании. И та самая дверь, которую он хлопает, уходя за хлебом на трое суток.

А на другом полюсе – скучные парни.

Те самые тихие ботаны, омеги, гаммы, тени школьных лет. Их не звали на вечеринки, не выбирали в команды на физре и игнорировали, когда раздавали пылкие школьные влюблённости. Они просто сидели в тихом углу и занимались тем, что тогда казалось категорически несексуальным: учёбой, планированием будущего и первыми инвестициями из карманных денег.

И угадайте что? Проходит десяток лет – и вдруг оказывается, что они не просто держатся на плаву, а уверенно стоят у штурвала. Они не ломали мебель – они её собирали. Не шумели – готовились к жизни по-взрослому. К жизни, в которой инстинкт уже не рулит – рулит расчёт.