– Белый человек? – я в неверии распахнул глаза. – Ты знаешь его?

– Знаю, – брат хрипло раскашлялся, – я не могу рассказать больше, просто верь мне и беги отсюда.

Его холодная рука схватила меня за запястье, рывком поднимая с лежанки. Он зажал мне рот ладонью, заглушая крик.

– Уходи, Коля! – он толкал меня к входной двери. – Он слышит нас, он видит нас, ты не спрячешься от него, даже умерев, но ты можешь спасти тех, кто еще жив.

– Кто он? – я вырывался, пытаясь сбросить с себя ледяные руки мертвеца. – Скажи мне!

Женька накинул куртку на мои плечи и пихнул ботинки одного из детей хозяйки. Я нехотя надел их, при этом продолжая беззвучно реветь и трястись.

– Он – тот, кто владеет нами, но не показывает этого. И только единицы из нас могут узреть его истинную форму, что вызывает его гнев. Ты оказался одним из тех несчастных, кому уготована участь беглецов. Ты будешь убегать всю жизнь, брат мой, ты не найдешь покоя, даже если умрёшь, но это случится очень нескоро, потому что он хочет видеть тебя живым. Верь мне, Коля, верь мне и беги подальше, туда, где простираются огромные города. Там ему будет сложнее найти тебя! Затаись в самых недрах гигантского муравейника, среди похожих на тебя детей. Найди новую семью и не говори им о своём прошлом. Живи в постоянном страхе и будь готов, что в любой момент он появится для того, чтобы вновь обратить тебя в бегство. Не возвращайся сюда, забудь о родных и не ищи их даже спустя годы, ибо он будет ждать этого. Уходи, Коля! Уходи и знай, что ты больше не увидишь меня.

Едва закончив говорить, Женька толкнул дверь, отворяя путь в ночную черноту. Но тьма эта вмиг рассеялась, ибо силуэт бледного седого мужчины возник у порога. Я хотел закричать, но брат вновь зажал мне рот ладонью.

Человек был одет в длинное тёмное пальто, на фоне которого его кожа казалась белее снега. Его пустые глаза впились в меня, и тонкий рот расплылся в злой ухмылке. Он сделал шаг в мою сторону, но Женька успел захлопнуть дверь, за секунду до того, как тот успел войти в дом.

– Давай, давай, через окно! – шептал он, толкая меня в сторону сеней. – Я выиграю для тебя время, а ты беги подальше от города и ищи способ попасть в Ленинград! Помни мои слова, Коля, и верь в то, что я сказал.

Он отворил скрипучие ставни и, схватив меня, брыкающегося и рыдавшего, в охапку, пропихнул в окно. Я вывалился на улицу, больно содрав себе ладони при падении.

С трудом поднявшись, я бросился к забору и перемахнул через него, оцарапав ногу о ржавый гвоздь. Однако я сдержал крик боли и не стал мешкать, пытаясь перевязать глубокую рану. Хромающей походкой я ринулся прочь от дома, не оглядываясь и не помня себя от леденящего ужаса. За спиной я услышал сдавленный вой, похожий на скулеж подстреленного пса, затем что-то загрохотало, после чего воцарилась глухая тишина. Я долго бежал, минуя спящие улицы, провожаемый редким лаем сторожевых собак, разбуженных моим топотом.

Стук сердца отдавался в ушах набатом, глотка горела огнем, ноги тяжелели от усталости, напоминая о том, что я всего лишь ребёнок и выносливость моя не безгранична.

– Беги, беги, Коля, – шептал кто-то за моей спиной.

И я бежал, надрываясь, но не падая, подгоняемый той странной силой, побудившей меня к бегству от неизвестного.

Не помню, как долго продолжалось это безумие. Время стало пластичным, то замедляясь почти до полной остановки, то бросаясь галопом, несло меня сквозь темноту к рассвету. За эти несколько часов я так и не оглянулся назад.

Больше я не видел свою семью и не могу сказать ничего относительно их дальнейшей судьбы. Я до сих пор остаюсь верен наставлениям усопшего брата, ибо в дальнейшем мне не раз приходилось убеждаться в их правдивости. Я не верю в призраков, я отрицаю Бога и склоняюсь к тому, что в ту ночь ко мне явился вовсе не Женька, а нечто иное, некое подобие высшего Провидения. Или же то была очередная насмешка Аленты, судить я не берусь.