Я позвонила Паше, рассказала про версию с Рудаковым, он ответил, что надо будет с ним пообщаться.

Рудаков увиливать от встречи не стал и назначил встречу в своем офисе завтра в два часа дня.

Я поехала вместе с Пашкой.

– Вчера Вы сказали, что хотели бы задать мне несколько вопросов об Иване Кожемятове, но я не очень понимаю, как я могу Вам помочь, – начал Рудаков, – общих дел у нас не было, дружбы мы не водили.

– Павел Олегович, есть свидетели, как Вы угрожали Кожемятову расправой, – ответил тезке Паша.

Рудаков усмехнулся.

– Ах, это. Ну, что скрывать, было. Вы же наверняка в курсе, что моя дочь…Совершила несколько опрометчивый поступок, находясь под воздействием наркотиков. Я поддался эмоциям, это был порыв.

– Но когда твоя любимая дочь пытается покончить с собой и остается в итоге инвалидом, и ты точно знаешь, кто в этом виноват… – многозначительно произнесла я.

Рудаков посмотрел на меня и усмехнулся, покачав головой.

– Алена Дмитриевна, я буду очень признателен, если то, о чем я сейчас расскажу, останется конфиденциальной информацией. Моя дочь принимала наркотики с 14 лет и то, что вытворяла под кайфом Света, простите, на голову не наденешь. Сколько денег я отдал вашим коллегам из ГИБДД, не сосчитаешь. Сколько раз я повышал жалование персоналу, чтобы они держали рот на замке, я со счету сбился. Поэтому, когда я упрятал ее в эту лечебницу, это было для меня…Ну, как передышкой, если хотите. Когда Света выпрыгнула в окно, я был в одном ресторане с Кожемятовым. И да, я прекрасно, как, впрочем, и вы, знаю, кто поставляет кокаин в наш город. Я отец, и чтобы не вытворяла моя дочь, она для меня самое дорогое на свете. Я был крайне зол и эмоционально нестабилен в тот момент. Заметил Кожемятова и сорвался. Кстати, Иван присылал своего адвоката с целью оплатить лечение. Я отверг его предложение. Конечно, бизнес Ивана принес горе в нашу семью, но никто мою дочь не принуждал употреблять, это был ее выбор. Поэтому заказать человека через год после событий, ну, это же итальянские страсти, это не обо мне.

– А как Ваша дочка чувствует себя сейчас?

– Благодарю, все хорошо. Она сейчас в Германии с матерью, завтра я вылетаю туда, ей предстоит операция. Прогноз дают благоприятный. И она больше не употребляет. Поэтому, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Задав еще несколько вопросов, мы попрощались и поехали обратно в отдел.

– Что скажешь? – спросил Паша.

– Это не он.

Пашка кивнул.

– Согласен, слишком рационален.

– Как-то у меня в голове все это не укладывается, – призналась я, – он поставляет в регион наркотики и тут же, как грехи замаливает. Может нам действительно посмертную психиатрическую экспертизу назначить?

Паша пожал плечами.

– А основание, Ален? Оснований нет. Но странно все, согласен. В конечном итоге окажется, что его какой-нибудь рогатый муж заказал, – проворчал коллега.

Лариса позвонила мне через пару дней.

– Здравствуй, милая, у меня для тебя есть новости. Новость первая: говорят, что в свободное время Ваня драл молодую жену своего зама.

– Вот как. А жена наверняка молодая и жадная?

– Разумеется. Горбенко год назад развелся со своей первой женой и женился на официантке. Какая пошлость, – заключила она.

Я поперхнулась смешком. Вот уж от кого не ожидаешь подобных рассуждений, так это от содержанки.

– Так, а Горбенко, конечно, ничего не знал?

– А вот не факт, милая. Мой сказал, что Горбенко настолько труслив и жаден, что мать родную продаст, если будет выгодно. Но при этом ужасно обидчив и злопамятен. Поэтому против Вани он бы не пошел, даже если б тот на его глазах его женушку жарил, но зло держал. Во всяком случае, Мой в этом уверен. И вторая новость. Ваня в последнее время активно интересовался бомжами. И одинокими в больницах.