Кто же тогда? Кто?

Взгляд Алекто снова скользнул по лицам гостей и остановился на адвокате из Лютеции. Мэтр Хильден?.. Его имя также начиналось с буквы «Д»: Дориан. Он появился на Раденне в тот же день, когда погибла незнакомка. Могли ли они приплыть на остров вместе: как жених и невеста? Такое предположение не исключалось: адвокат был не стар и принадлежал к кругу весьма обеспеченных людей. Но зачем ему убивать свою невесту, да ещё сразу по прибытии на остров? И где же в это время был Соран?

Алекто тряхнула головой, как будто не соглашаясь с этими мыслями, решительно отвергая их. Она вспомнила, как экипаж с адвокатом и мажордомом обогнал её по дороге в Бруиден да Ре, и вычеркнула из своего списка подозреваемых мэтра Дориана Хильдена.

И тут её взгляд неожиданно выхватил из толпы Обера Видаля.

«Я странствую по всему миру, а родом я из Дорестада, поэтому меня часто называют просто Дорестадец»... Так, кажется, менестрель представился публике на музыкальных состязаниях? Дорестадец! Мог ли юноша оставить на кулоне, который подарил своей возлюбленной невесте, надпись: «С любовью, вечно твой Д... Дорестадец»? Конечно, мог!.. Но если та девушка на скалах была его невестой и он прибыл на Раденн следом за ней, то почему не ищет её? Может, потому, что он её убил?

Алекто похолодела.

Обер сказал, что приехал на остров на корабле герцога Ортенау вместе с остальными гостями из Лютеции. Но ведь он мог и солгать. Менестрели, желавшие поучаствовать в Тресковом карнавале, зачастую прибывали на Раденн за несколько дней до начала карнавала, бродили по трактирам, выступая за еду и ночлег, либо находили временный кров у радушных вилланов.

От мысли, что Обер обманул её, Алекто стало совсем не по себе. А ведь она провела ночь наедине с этим человеком! Что если он и вправду убийца?!

Какое-то время Алекто, оцепенев от страха, не двигалась с места.

Между тем веселье во дворе перед замком поутихло; музыка перестала играть; люди, утомлённые и возбуждённые танцами, отдыхали за чашей эля и разговорами. Приближался вечер.

«Сколько же времени прошло?» - вдруг спохватилась Алекто, вспомнив о записке дамы в чепце и назначенном ей свидании.

Подхватив юбку, Алекто помчалась к воротам из замка, про себя заклиная «даму в капустном кочане» дождаться её и не уходить с места встречи.

Пробежав знакомой тропой до межевого камня, Алекто огорчилась, увидев, что её там никто не ждёт. И только пройдя ещё пару шагов, она поняла, чем её опоздание обернулось для дамы в чепце.

Склонив голову набок, женщина сидела на земле с обратной стороны межевого камня. Мёртвая. Алекто поняла это сразу, едва увидела её лицо. Застывшее, как посмертная восковая маска, с запавшими глазницами, с бескровными губами.

Алекто стояла неподвижно, как вкопанная. Она старалась не потерять самообладания, хотя гораздо большим, чем страх, было для неё сейчас чувство вины.

Всё ясно: пока она пыталась сначала поймать за хвост свою удачу, а затем разгадать видение, кто-то пришёл на место встречи и убил поджидавшую её даму. Не опоздай она на свидание, эта женщина была бы жива! Боже, как стыдно, как совестно!

«Виновна я или нет? – спрашивала себя Алекто. – Что за глупый вопрос? Конечно, это я виновата!»

Алекто вздрогнула. Справа от неё что-то двигалось в наступающих сумерках. Серая фигура, которую невозможно было рассмотреть на таком расстоянии, торопилась скрыться за холмами. Это убегал убийца!

Девушка собиралась было побежать следом, однако ноги ещё плохо слушались её.

И тогда она закричала что было сил. Она надеялась привлечь внимание людей, которые могли услышать её крик: от места злодеяния до замка маркграфа было не так далеко.