Однако, когда Джузеппе Ботти и Эрнст фон Зиглин стали исследовать катакомбы в Ком эль-Шохафа, перед их глазами предстали удивительные гибридные формы погребального искусства первых веков нашей эры. Росписи и барельефы подземных камер представляют собой причудливое смешение египетских и греко-римских мотивов: на стенах посетителей встречают быки-Аписы, священные кобры и соколы, но своды поддерживаются колоннами дорического ордера (и тут же, рядом – колонны с египетскими капителями). Особенно странно и пугающе выглядят статуи Анубиса в доспехах римских легионеров. На первых порах эту эклектику сочли курьёзом, но позже выяснится, что именно так украшали и городские ансамбли, по крайней мере, со времён Клеопатры VII.
В 1920-е и в последующие годы, когда страна формально освободилась от английского протектората и уже под эгидой монархической власти начала функционировать Royal Archaeological Society, внимание археологов отвлекали Долина Царей, Фаюмский оазис, Оксиринх и гробницы в Нубии. А в годы Второй Мировой войны, когда в июле-октябре 1942 года боевые действия велись вблизи Эль Аламейна, всего в ста километрах от Александрии, тем более трудно было ожидать в городе каких-либо археологических сенсаций. Они последовали лишь после революции 1952 года, свергнувшей монархию.
Революционные власти выслали из страны много лет работавших там европейских учёных. Иные уехали сами, опасаясь беспорядков. Вакуум тут же заполнили выходцы из социалистических государств, причём, если среди инженеров преобладали граждане СССР и ГДР (правительства этих стран не очень охотно выпускали склонных к диссидентству гуманитариев даже к дружественным арабским соседям), археологические изыскания возглавили венгры и поляки.
С 1959 года функционирует египетский филиал Польского центра средиземноморской археологии, и целых полвека польские археологические экспедиции осуществляют раскопки в районе Ком эль-Дикка, где теперь открыт самый посещаемый туристами Open Air Museum. Результаты, полученные многолетними трудами таких авторитетов польской археологической науки, как Казимир Михаловский, Мечислав Родзиевич, Гржегорш Майчерек (прославившийся, также, раскопками в Пальмире) и других, оказались совершенно неожиданными.
Согласно реконструкции Махмуда Бея ал-Фалаки тут должен был находиться Паней – святилище Пана, описанное Страбоном (XVII, 1, 10, C795). Вместо этого археологи (а до них расчищавшие там площадку строители) наткнулись на хорошо сохранившуюся постройку римского времени, которую первоначально отождествили с театром, но потом, ввиду малых размеров и особенностей конструкции, сочли, что это Одеон, то есть камерный открытый зал для пения, прямо связанный с мусическими агонами. Радиоуглеродный анализ не мог дать абсолютно точной датировки, но, скорее всего, это был период правления Адриана. К нему же (117–138 гг. от Р. Х.) относится строительство рядом расположенных римских бань и роскошной виллы, по изображениям мозаичных полов именованной виллой Птиц. Возможно, возведение Одеона стало одним из тех благодеяний, которые римский правитель оказывал Александрии и её Мусею, стремясь возродить прежнюю насыщенность интеллектуальной и творческой жизни города, а вилла могла служить временной резиденцией императора. В начале ХХI века Одеон, отреставрированный архитектором Войцехом Колатаем, снова принял поклонников музыки и пения, став местом проведения концертов.