Леонид оказался парнем понятливым и вскоре сделал предложение генеральской дочери. Оно было принято.

Тесть выхлопотал молодым квартиру в Новых Черемушках. Конечно, не центр, но для Леонида, лучше офицерского общежития ничего до этого не видевшего, собственная двухкомнатная квартира в микрорайоне показалась раем.

Майор старался оправдать оказанное высокое доверие и с интервалом в пять лет организовал тестю двух внуков, в которых старик души не чаял и баловал их как мог.

Ходить на сторону Неклюдов старался как можно реже, когда было совсем невтерпеж. А соблазнов у молодого, спортивного кагэбэшника было хоть отбавляй.

С Людмилой после свадьбы, и особенно после рождения первенца, тоже произошли существенные метаморфозы. Роды ей явно пошли на пользу. Откуда-то появилась грудь. Работу она забросила совсем и якобы сосредоточилась на домашнем хозяйстве и воспитании ребенка. Вначале одного, а затем и второго. Но хозяйкой жена Неклюдова была никакой. У нее все валилось из рук, а еду, которую она первое время готовила мужу, есть было решительно невозможно.

Людмила плюнула на это неблагодарное дело и сосредоточилась на себе. Благо в это время в Москве стали появляться первые фитнес-клубы. Она вначале стала ходить на аэробику, потом в бассейн, в солярий, к модным массажистам и визажистам.

Через год ее было не узнать. Это была уже совершенно другая женщина, холеная, спортивная и знающая себе цену. Мужчины стали обращать на нее внимание.

Тесть Леонида к тому времени скоропостижно скончался от обширного инфаркта, но успел свести зятя с одним из заместителей председателя комитета Семеном Семеновичем, курирующим экономику. И когда тот подыскивал кандидатуру на должность заместителя банкира Ланского, то из уважения к памяти старого товарища остановил свой выбор на его зяте – подполковнике Неклюдове.

С появлением в семье достатка жена вообще сложила с себя всякие обязанности по дому, предоставив их решать мужу с помощью неожиданно свалившихся на них денег.

Зная, что он не хранит ей верность, она решила тоже не утруждать себя этим. Людмила, как и ее муж, легко заводила романы на стороне и так же легко их прекращала.

Воспитанием внуков вначале занималась бабушка, а после ее смерти – гувернеры и репетиторы.

Проигнорировав любовь и семейное счастье, Неклюдов был уже готов и на работе заменить беззаветное служение отечеству на эрзац меркантильных сиюминутных выгод. Ему и раньше приходилось преступать закон. Только тогда он это делал ради высших государственных интересов, а сейчас – ради корпоративных.

Леонид Петрович встал с земли, отряхнул брюки и пошел по дорожке, усыпанной мелкими красноватыми камешками.

Неожиданно он обнаружил, что стоит перед входом в белоснежный православный храм. Это была церковь святой Марии Магдалины.

Неклюдов перекрестился и вошел вовнутрь.

После жаркого палестинского солнца храм встретил странника желанной прохладой. Услышав, что хлопнула дверь, из глубины церкви вышел ему навстречу здешний священник – в черной рясе и с окладистой седой бородой.

Он сразу, по внешнему виду, узнал в вошедшем человеке православного.

– Вы что-то хотели? – спросил он по-русски.

– Я хочу исповедоваться, святой отец, ибо грешен…

После исповеди на сердце полегчало, и он укрепился в правильности задуманного.

Когда он вернулся в машину и сел за руль, у него возникло еще желание побывать на Виа Долороса, пройтись по Дороге скорби, повторив путь, по которому шел в день казни Спаситель. Но, взглянув на часы – они показывали уже половину второго – и оценив интенсивность движения в Старом городе, он понял, что может не успеть выполнить свою главную миссию, ради которой и приехал в Иерусалим. И поехал вдоль крепостной стены.