– Я тебя не узнаю, – вздохнул Руди, глядя на меня. – Когда ты успел научиться доверять вампирам?

– Только одному вампиру, – поправил я.

– Вампир есть вампир. Других ты знаешь дольше, чем ее. Но им не доверяешь.

То же самое сказала мне Мэри. Но вопрос в том, что Гербертам я не доверял никогда, а Лекса – другое дело. Она ни разу не дала повод усомниться в том, что ей можно верить. С самой нашей первой встречи. И она не вампир! Я быстро поднялся, и чтобы не видеть лица Руди, направился к океану, наблюдая за лодкой отца.

Руди негромко хмыкнул. Я повернулся к нему, не понимая, чем его так обидел, что он все утро кусался. У Руди сложный характер. Конечно, у него было на это право, ведь он не просто так изменился два года назад. Но я устал смотреть, как он себя топил и варился в желчи, весь черный от тоски. Это пропасть, из которой его нужно достать, а я не знал как. Вдруг его глаза округлились, он напрягся, вытянув корпус вверх, и всмотрелся в океан.

– И вот опять, – прошептал он, не отрывая взгляд от горизонта.

– Ты о чем?

– Вон там, – Руди ткнул пальцем, указывая куда-то в океан. – Твоя вампирша. Она там!

Я ошарашенно оглянулся, ища глазами ее. Но горизонт был чист. Волны так же разбивались о скалы, лодка отца качалась из стороны в сторону, и в воде никого нет, как бы внимательно я ни смотрел. Я подошел ближе, не заметив, как замочил ноги.

– Там никого нет, – сказал я и удивился тому, насколько разочарованно прозвучал мой голос. Я продолжал рассматривать океан, будто там и правда могла быть она. Какая глупость. Руди наблюдал за мной, и когда наши взгляды встретились, он лишь пожал плечами:

– Она и правда там была. Выглянула из воды и наблюдала за нами.

– Ты не можешь видеть так далеко, – покачал головой я, возвращаясь к брату. – Тебе показалось.

– Да? Вон тот сухогруз я тоже, значит, не должен видеть? – он ткнул пальцем на северо-запад, где я и правда увидел сухогруз рыжего, как ржавчина, цвета. Судно находилось далеко в океане, не ближе шестидесяти миль от нас. Руди не должен был его видеть, он человек. Пусть волк и блуждал в его крови, но он умер вместе с возможностью ходить, потратив все силы на то, чтобы Руди выжил. Волк не может ожить в сломанном теле, хоть он и мог бы его излечить.

Руди посмотрел на меня и недовольно фыркнул:

– Шутишь, да? То есть ты мне все равно не веришь? Ладно. У нее длинные каштановые волосы, да? Они отливают красным на солнце. Белая кожа, на фоне которой ярким пятном выделяются губы, красивые, кстати. Цвет глаз, уж извини, не рассмотрел. Так близко она не подплывала.

У меня отвисла челюсть. Я даже не нашелся что сказать. Крошечная надежда вспыхнула так быстро, что я не успел ее потушить. Неужели у брата еще есть шанс? Что еще может в нем проснуться? А вдруг мы ошибались, и он сможет обратиться, и тогда огонь сожжет его раны, исцелит тело и душу.

– Так или иначе, зачем ей сюда приплывать, Руди, – опомнившись, сказал я, взяв тонкую сухую палку, я ковырял ею песок. Описание брата не было точным, хоть он и уловил ее общие черты. Прекрасное лицо, которое я видел постоянно: когда засыпал, когда спал и первое, что всплывало в сознание, когда просыпался. Но это мираж, воспоминание. До реальности мне слишком далеко.

– А вот это интересный вопрос. Если, как ты сказал, она из вежливости расхваливала наш пляж, а сама не желает сюда приезжать, то зачем тогда приплывает каждый день и наблюдает за пляжем из воды?

Я всматривался в горизонт, пристально и долго. Будто надеялся, что она вот-вот появится из воды. Нет, я ждал этого, желал так сильно, что мне казалось, я ощущал ее издалека, легкую пульсацию в воде, как бьющееся сердце. Но ее – застыло. Возможно, не навсегда.