В ответ областному управлению идет донесение исполняющего должность (ИД) полицмейстера Березкина: «…настоящего требования имею честь донести первому отделению Якутского областного управления, что команду лейтенанта Колчака разместили на квартире во дворе Чирикова на Казарменной улице, где остановятся и имеющие прибыть в город матросы.

Лично А. В. Колчака приглашаю к себе, о чем я уже и отправил письмо на 1-ю станцию Верхнеянского тракта. Для госпожи Омировой квартира давно готовится в доме Охлопковой.

Дата: 5 января 1904 г.

ИД полицмейстера: Н. М. Березкин».

Николай Михайлович Березкин, помощник исправника, замещал в то время полицмейстера Зуева. Жил в 46 квартале по ул. Правленской в соседстве с торговцами Калинкиным и Астраханцевым. Сегодня от тех мест ничего не сохранилось.

Охлопковы – их было три брата. Все они были, скорее всего, из духовного сословия. Наиболее известен Охлопков Иосаф Федосеевич, чиновник, столоначальник Якутского областного управления. Возможно, ему и принадлежала усадьба на ул. Большая (ул. Ленина), имеющая дом и два флигеля. В одном из этих флигелей, т. е. отдельно от хозяев, и могла проживать Софья Фёдоровна.

Хотя усадьба и сохранилась до наших дней, но судьба ее уже давно решена. Сегодня у каждого дома в усадьбе свой хозяин. Хозяева двух «особняков» уверены, что уже в будущем году они переедут в новые квартиры, а эти старые дома, конечно, снесут. Однако во флигеле, более удаленном от главного дома, недавно проведен ремонт и, возможно, жизнь в нем будет продолжаться еще не один год (Якутск, июнь 2008 г.).

Как раз перед поворотом на ул. Большую упряжка Колчака чуть не перевернулась. Навстречу – на полном ходу, с шумом, гамом, никуда не сворачивая – мчался какой-то человек без шапки, в нарядной короткой дохе. Он стоял в нартах, широко расставив ноги и держа в руках винчестер. Увидев Колчака, он поднял винчестер и пальнул в воздух: «Война!», а борт его упряжки ударился о борт саней Колчака. Визг, треск… казалось, что сейчас на снегу будет сплошной клубок, но все обошлось, обе упряжки устояли на полозьях. Каюр уже мчался дальше, размахивая ружьем и продолжая стрелять, а в воздухе вокруг Александра Васильевича витало только одно слово «война»…

Буквально через час уже все в Якутске знали, что прошедшей ночью на русскую эскадру в Порт-Артуре напали японские миноносцы и повредили или даже потопили – точно еще никто не знал – три русских корабля.

Телеграф работал отменно, и вскоре в Академию наук на имя председателя великого князя Константина Константиновича отправляются Колчаком телеграммы с просьбой: в связи с началом войны вернуть его в морское ведомство с направлением в Порт-Артур. Великий князь колебался, ему не хотелось терять этого талантливого исследователя. Но, выслушав обещания Колчака вернуться в академию сразу же после окончания войны, дал согласие при условии: перед отправлением в Порт-Артур завершить отчет о поисках пропавшего Э. В. Толля.

Кто знает, повернись судьба по-иному, и мы могли бы найти фамилию Александра Васильевича среди знаменитых российских путешественников, ученых, первооткрывателей. И здесь он достиг бы, несомненно, больших успехов, но Колчак всегда помнил, что он военный моряк, офицер, и прежде всего чувство долга обязывало его принять активное участие в войне с агрессивной (это Колчак знал давно) Японией.

Александр Васильевич начинает срочно готовиться к отъезду в Порт-Артур. Так как Оленин был в курсе всех экспедиционных дел, Колчак сдает ему все дела, ценности, научные коллекции, экспонаты и поручает все это отвезти в Петербург, в Академию наук для доклада. Сам продолжает заниматься составлением «Предварительного отчета начальника экспедиции на Землю Беннетта для оказания помощи барону Толлю». Окончательно решает вопрос со свадьбой (Сонечка согласна!), и Василию Ивановичу в Петербург летит телеграмма с просьбой благословить их брак и приехать на свадьбу, но уже в Иркутск.