Думали также, что Павсаний был подослан Олимпиадой, матерью Александра, да и сам Александр не был, по‑видимому, не осведомлен о том, что замышляется убийство его отца, ибо Олимпиада не менее страдала от того, что ее отвергли и предпочли ей Клеопатру, чем Павсаний – от своего позора» (Юстин).

О причастности Александра к смерти отца говорит и Плутарх. Увы! Заводить много детей царям опасно. Тем не менее, по словам Плутарха, Александр разыскал и наказал участников заговора против отца; хотя непонятно о каких заговорщиках шла речь, если древние авторы представляют убийство Филиппа местью обиженного Павсания. Впрочем, виновные всегда найдутся, особенно, если следствие ведет царь.

«Филипп умер сорока семи лет, процарствовав двадцать пять лет. От танцовщицы из Ларисы у него был сын Арридей, царствовавший после Александра. Было у него и еще много сыновей от разных браков, в которые он, как было в обычае у царей, вступал не раз; некоторые из этих сыновей умерли естественной, другие ― насильственной смертью, ― и в заключение Юстин рисует личностный портрет Филиппа. ― Царь этот больше любил оружие, чем пиры, и самые огромные богатства были для него только средствами для войны; он более заботился о приобретении богатств, чем об их сохранении, поэтому, постоянно занимаясь грабежом, он постоянно нуждался.

К милосердию и к вероломству он был одинаково склонен. Любой прием, который вел к победе, не был постыдным в его глазах. В беседах был и льстив, и коварен, на словах обещал больше, чем выполнял. Мастер и на серьезные дела, и на шутки. Друзей ценил по выгоде, а не по достоинству. Ненавидя, притворяться милостивым, сеять ненависть между двумя друзьями и при этом ладить с обоими вошло у него в привычку. Как оратор он был красноречив, изобретателен и остроумен; изощренность его речи сочеталась с легкостью, и сама эта легкость была изощренной».

Филипп не был лишен пороков и человеческих слабостей, но это был человек огромной воли, и в делах государственных властвовал его разум, а не чувства. Весьма ярко характеризует Филиипа один эпизод из его походной жизни, переданный Юстином:

Дело было во время осады города Матоны. Филипп шел на штурм впереди своего войска, и вдруг стрела, пущенная со стены, пронзила ему правый глаз. «От этой раны он не стал ни менее воинственным, ни более суровым по отношению к своим врагам; так что, когда он спустя некоторое время по просьбе врагов заключил с ними мир, он показал себя по отношению к побежденным не только умеренным, но даже милосердным».

Что ж, некоторые черты характера и поступки Филиппа довольно отвратительно, но только с помощью их Филипп смог вытащить Македонию из небытия и передать Александру в виде набирающей обороты мировой державы.

Столь же интересна сравнительная характеристика Филиппа и Александра в изложении Юстина: «Филиппу наследовал сын его Александр, который и доблестями, и пороками превзошел отца. Способы у того и другого побеждать были различны: Александр вел войны открыто, Филипп пользовался военными хитростями. Филипп радовался, если ему удавалось обмануть врагов, Александр ― если ему удавалось разбить их в открытом бою. Филипп был более благоразумен, Александр ― великодушен. Отец умел скрывать гнев, а часто даже подавлять его; если же вспыхивал гневом Александр, то он мстил немедленно, не зная никакой меры в отмщении.

И тот и другой слишком любили вино, но в опьянении их пороки проявлялись по‑разному. У отца было в обыкновении прямо с пира бросаться на врага, схватываться с ним, безрассудно подвергаться опасности; Александр же в опьянении свирепствовал не против врагов, но против своих приближенных. Поэтому Филипп часто покидал бой, получив раны сам, а Александр нередко покидал пир, убив друга.