Этот приказ породил в войсках вольницу и беспредел, многие солдаты перестали подчиняться своим командирам, а многих из них физически уничтожили. Вот как об этом при встрече рассказывает Тарасову-Родионову его родной брат Борис, служивший в ту пору мичманом на крейсере «Россия»: «В ту злополучную ночь (после приказа № 1-Н.З.) наши матросы как с цепи сорвались, мозжили офицерам головы направо и налево тяжелыми стальными кувалдами, которыми у нас в кочегарках расколачивают уголь. Кровь и мозги захлестали всю верхнюю палубу. А потом тех, кто еще дышал, под лед, в прорубь, брр!»[53]

И подобные события происходили не только на флоте, а во всех вооруженных силах. Солдаты расстреливали командиров рот, батальонов, полков и даже генералов, командиров дивизий. Об этом свидетельствует телеграмма главкома Северного фронта адмирала начальнику штаба Главковерха от 6 марта: «Ежедневные публичные аресты генеральских и офицерских чинов, производимые при этом в оскорбительной форме, ставят командный состав армии, нередко георгиевских кавалеров, в безвыходное положение. Аресты эти произведены в Пскове, Двинске и других городах. Вместе с арестами продолжается, особенно на железнодорожных станциях, обезоружение офицеров, в т. ч. едущих на фронт, где эти же офицеры должны будут вести в бой нижних чинов, товарищами которых им было нанесено столь тяжкое и острое оскорбление, и притом вполне незаслуженное. Указанные явления тяжко отзываются на моральном состоянии офицерского состава и делают совершенно невозможной спокойную, энергичную и плодотворную работу, столь необходимую ввиду приближения весеннего времени, связанного с оживлением боевой деятельности»[54].

В Петроградский Совет было избрано много представителей от армии. Согласно Приказу № 1, пункт 2, Тарасов-Родионов, как избранный член Совета солдатских депутатов от Ораниенбаумского гарнизона, в назначенное время прибыл в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, с удостоверением «представителя от команды для защиты ея интересов»[55]. Тогда же «Союз офицеров-республиканцев», членом которого в это время стал Тарасов-Родионов, выдвинул его в состав Военной Комиссии Временного комитета Госдумы. Туда он переходит с исключением со списков Стрелковой офицерской школы, хотя сам он в этот вопрос не вник и, наверно, даже об этом не знал. А в последующем это ему как бы вышло боком. Но об этом мы расскажем потом. В то самое время, когда Тарасов-Родионов стал осваивать свои новые обязанности в Военной Комиссии Временного комитета Госдумы, в петербургских газетах (2 марта) были опубликованы обращения к народу от Временного комитета Государственной Думы, от Петроградского Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов и Воззвание офицеров к солдатам. Эти документы, в контексте описания жизни и деятельности Тарасова-Родионова, представляют огромный интерес, так как они весьма колоритно рисуют обстановку, в которой приходилось действовать нашему герою. В Обращении от Временного комитета Госдумы говорилось: «Тяжелое переходное время кончилось. Временное правительство образовано. Народ совершил свой гражданский подвиг и перед лицом грозящей родине опасности свергнул старую власть.

Новая власть, сознавая свой ответственный долг, примет все меры к обеспечению порядка, основанного на свободе, и спасению страны от разрухи внешней и внутренней. Неизбежное замешательство, – к счастью, весьма кратковременное, – приходит к концу. Граждане страны, и в первую очередь граждане взволнованной столицы, должны вернуться к спокойной трудовой жизни.