На этом записки императрицы кончаются.

Итак, 19 ноября Александра I не стало, а все окружающие его были сразу поставлены в громадное затруднение. На противоположном конце страны от столицы, в полном неведении, где теперь находится новый император, они долго еще продолжали переписываться до окончательного выяснения дела.

Первое уведомление было послано императору Константину Дибичем от того же 19 ноября следующего содержания: «С сердечным прискорбием имею долг донести вашему императорскому величеству, что Всевышнему угодно было прекратить дни всеавгустейшего нашего государя императора Александра Павловича сего ноября 19 дня в 10 часов и 50 минут по полуночи здесь, в городе Таганроге. Имею счастье представить при сем акт за подписанием находившихся при сем бедственном случае генерал-адъютантов и лейб-медиков. Таганрог. Ноября 19 дня 1825 года, № 1. Генерал-адъютант Дибич».

Акт же, о котором упоминает Дибич в своем рапорте, гласит следующее: «Нижеподписавшиеся, находясь Екате-ринославской губернии в городе Таганроге при высочайшей особе его императорского величества, с глубочайшею верноподданническою скорбью свидетельствуют, что благочестивейший государь император Александр Павлович, Самодержец всероссийский и пр. и пр. и пр., на возвратном пути из Крыма, 3 и в особенности 4 ноября почувствовал первоначальные лихорадочные припадки, кои скоро по прибытии его величества в Таганрог 5 числа оказались послабляющею желчною лихорадкою, из коей образовалась впоследствии воспалительная жестокая горячка с прилитием крови в голову. Сия болезнь увеличивалась с быстротою и продолжалась с таким упорством, что все непрестанно употребляемые к прекращению ее врачебные средства оставались тщетными. 15 числа государь император изволил приобщиться Святых Тайн. 17-го поутру в положении его величества примечена была некоторая перемена, возбудившая слабый луч надежды к облегчению страждущего венценосца; но в продолжение того и последующих дней, при совершенном истощении сил его величества, горячка усиливалась с сугубой жестокостью. 19 же числа по полуночи в 10 часов и 50 минут государь император отошел из сей жизни в вечную. Все сие, к неописанной горести верных сынов России, совершилось в присутствии ее императорского величества государыни императрицы Елизаветы Алексеевны, которая во всю болезнь августейшего ее супруга изволила быть при нем неотлучно, при чем и мы, нижеподписавшиеся, непрерывно находились. Настоящее свидетельство утверждаем подписанием нашим в двух экземплярах. Писано и подписано Екатеринославской губернии в городе Таганроге ноября в 19 день 1825 года. Член Госуд. совета, ген. от инф., ген. – адъют. кн. Петр Волконский. Член Госуд. сов., нач. Гл. штаба, ген. – адъют. барон Дибич. Баронет Яков Виллие, тайн. сов. и лейб-медик. Конрад Стоффреген, дейст. ст. сов. и лейб-медик».

Известие о смерти Александра получено было в Петербурге только 27 ноября во время молебствия о здравии императора.

Оно было сообщено первому Николаю Павловичу в церкви. Затем он уже от себя сообщил императрице-матери и своей жене. С этого же дня начались все перипетии междуцарствия и семейного раздела наследства. Не удивительно, что за это время потеряли голову и забыли об умершем, или, правильнее сказать, не имели достаточно времени распорядиться и перевезти его тело в столицу. Только 3 декабря Николай Павлович нашел возможность написать князю Волконскому следующее: «Письмо матушки, любезный Петр Михайлович, достаточно вас уведомит о причинах, побудивших нас всех просить через нее государыню императрицу решить самой все, что касается до тела нашего ангела: кому, если не ей, принадлежит собственность сих драгоценных останков нашего отца, кому ж, если не ей, решить все, что в силах будет сама решить. Но так как ее решение может касаться только до общих распоряжений, то на вас остается тяжелая обязанность всех необходимых приличных чести русского имени и памяти нашего ангела распоряжений.