На самом деле Филипп считал этот день благоприятным. С этого момента чувствовалось, что скоро наступят славные дни и дела пойдут в гору. Лежа во дворце и не подпуская никого к себе, думал, с кого же взять пример. Кто достиг безграничной славы помимо Римской империи в Азии, на юге и на севере?.. В Европе таковых он не знает. Возможно в пределах Рима изначально и были могучие люди. Но… Но они в лучшем случае доходили до Египта…

Эллада и Персия были давними врагами. Само собой разумеется, Филиппу было мало власти над Македонией. И ему вполне по силам присоединить Элладу и, если повезет отодвинуть персов от морей, стать главой еще одной империи – императором.

В целях реализации такого дальновидного плана Филипп ІІ сделал хитрый ход по отношению к владыке персов Дарию – он переплавил все имеющиеся в казне незначительные запасы золота и объявил во весь мир, что выпущенные им, Филиппом, золотые монеты тяжелее золотых персидского царя Дария на 0,01 грамма и, следовательно, дороже. Таким образом, он обесценил денежную единицу Дария ІІІ под названием «дарик», а свои «филипки» превратил в настоящую валюту. Ну, тогда еще никто не мог предположить, что спустя несколько лет это окажется западней.

Несмотря на то, положение Филиппа на первый взгляд казалась устойчивой, казна его была почти пустой, да и не все еще князи полностью признали его власть. Поэтому македонские князья должны увидеть, как он присоединит к Македонии такие греческие полисы как Фивы, Афины, Спарта, Беотия, Коринф, Пифия, Киликия, которые были разобщены и не признавали друг друга. Тогда они тряхнут своей мошной, дадут деньги, внесут свою лепту в подготовку армии к большому походу и снабжению продовольствием и имуществом. Одержанные Филиппом несколько побед кажутся им простой случайностью. Однако Филипп успел к тому времени привлечь таких прославленных полководцев как Парменион, Антигон Монофтальм, Гегелох, Полиламант. Эти имена разносились порывами ветра из Македонии в Грецию, распространялись людьми, после чего обрели образ великих героев. Сокровенным желанием Филиппа было подчинение упрямой и строптивой Греции и превращение саму Македонию в эллинский народ. Планов у Филиппа много, времени достаточно, и вроде бы все складывалось благополучно. Чтобы по-настоящему войти в Грецию, нужно было обезопасить тылы. За спиной Филиппа все еще оставались влиятельные князья. Филипп не мог беспечно двигаться вперед, пока они полностью не перейдут на его сторону. Впрочем, и тут он придумал хороший повод. В царский дворец были доставлены дети Дропида, близкого родственника Олимпиады, почти равного царю по общественному статусу, более того имеющего возможность претендовать на царский престол: дочь Ланика и ее младший брат Клито. Носившая в себе девять месяцев дитя Олимпиада, казалось, была лишена той нежности и ласки, которая присуща матерям. Она только и думала о политике и сразу после рождения Александра она активно приступила с мужем к государственным делам, поэтому кормила маленького Александра всего лишь неделю. После чего его молочной материю стала Ланика. Несмотря на то, что Клито был постарше Александра, он проник к нему братской любовью. К этому царь Филипп добавил еще одну новость. Чтобы воспитать с пеленок Александра как настоящего мужчину, Филипп вызвал Леонида, одного из опытных полководцев в своем войске и близкого родственника Олимпиады. Леонид был очень честным, суровым, прямодушным, сведущим в военном деле человеком. А чтобы напитать максимально Александра национальным духом, характером, примерами из народных эпосов и былин Филипп призвал учителя по имени Лисимах. А чтобы Александр не рос в одиночестве царь привел во дворец несколько детей самых знатных, авторитетных сановников, которые воспитывались вместе с царевичем. Именно тут с детских военных забав начинали свой славный путь будущие великие полководцы Александр, Гефестион, Пердикка, Птолемей, Леоннат, Эригий, Кратер, Кэн, Лаг, Селевк, Марсий, Никонор, Клито. Они сильно боялись своего руководителя старца Леонида, но будучи детьми все же понимали – Леонид был неплохим и очень справедливым человеком. Ко всем относился одинаково. Требования его были уместны. Когда «наказывал» детей, никого не боялся. Никому не давал слабины. Кроме того, чтобы понять, не балуют ли матери своих озорников и не передают ли им через слуг сладости и лакомства, Леонид мог посреди ночи разворошить постели детей и устроить проверку.