Наконец я сообразил.

– Ты – маг жизни.

Анна молча кивнула.

– Поэтому ты и выжила после стольких ранений! – продолжал я. – Ты восстанавливала урон, причиненный пулями.

– Но это непросто, – сказала Анна. – Когда я исцеляю другого человека, часть энергии исходит от меня, а остальное – от него самого. Когда я занимаюсь собой, то не могу… – Она осеклась.

Я заморгал.

– Значит, вот что ты со мной сделала? Забрала из меня энергию и воспользовалась ей, чтобы остаться в живых?

Анна снова кивнула, старательно избегая смотреть на меня.

Что ж, теперь-то мне стала понятна причина моего отвратительного самочувствия.

До сих пор из меня еще никогда не вытягивали жизненные силы. Я поежился, вспоминая, как я дал Анне руку всего несколько часов назад… Когда из тебя разом высасывают столько энергии, ты просто превращаешься в пустую оболочку. Неприятные ощущения, ничего не скажешь!

Анна сидела, потупив взор, и до меня вдруг дошло, что ей стыдно.

– Не переживай, – заявил я. – Не ругай себя почем зря!

Анна удивленно вскинула на меня глаза.

– Вы правда не…

– Я чувствую себя паршиво, – честно признался я. – Но по большому счету это не имеет ровным счетом никакого значения. Ты-то жива! Значит, я выполнил свой долг и спас тебя. В общем, не вини себя, но в следующий раз постарайся забрать чуточку поменьше, хорошо?

– Извините, – опять повторила Анна. – Я…

– Я пошутил! – улыбнулся я. – И ты можешь не волноваться: я не донесу про тебя в Совет.

Анна успокоилась. Такие штуки запрещены Советом – процедура слишком близка к противозаконной технике «сбора урожая», и если о случившемся станет известно, у Анны будут крупные неприятности.

– Благодарю вас.

– Поэтому я и умираю от голода?

– Человеческий организм делает краткосрочные и долгосрочные запасы энергии, – кивнула Анна. – Я… забрала почти все. Целую ночь вы сжигали жировые запасы. – Она замялась. – Возможно, вы обнаружите, что несколько… похудели.

Приподняв одеяло, я окинул себя оценивающим взором.

– Знаешь, ты могла бы зарабатывать неплохие деньги!

– Все так говорят, – пробормотала Анна недовольным тоном. – Но какое-то количество жира у человека быть должно.

Я посмотрел на пустые тарелки. И когда я только успел расправиться с овсянкой?

– Ты можешь сказать, как у меня обстоят дела?

Анна кивнула.

– И как же?..

– Замечательно, – ответила Анна. – Но пока вам нужно будет прислушиваться к вашему организму и есть побольше, чем вы привыкли. А пару дней будьте осторожны: пусть восстановятся запасы энергии. А сейчас попробуйте встать с постели.

Я так и поступил. Правда, ноги у меня были ватными, но чувствовал я себя значительно лучше, чем полчаса назад.

Мой телефон лежал на столике. Я взглянул на экран. Ого! Десять минут одиннадцатого!

– Нет! – воскликнул я, вспомнив о договоренности с Зондом. – Мне нужно быть в другом месте.

– Подождите! – испугалась Анна. – Вам еще нельзя пользоваться тоннелирующим камнем. Вы должны…

– Без проблем, – сказал я. – Я должен кое-кому позвонить.

Выбравшись в коридор, я потыкал трясущимися пальцами в экран. Четыре пропущенных звонка!

Прислонившись к стене, я закрыл глаза. Физическое истощение давало о себе знать, но мне и раньше приходилось получать серьезные ранения, и я понимал, что постепенно все пройдет.

А сейчас причина моего недомогания заключалась в другом: на меня накатили воспоминания о прошлой ночи.

В том, чтобы убить человека ножом, есть что-то личное. Пистолет – оружие беспристрастное, сугубо объективное. Прицелиться, нажать на спусковой крючок, увидеть облачко дыма… Даже глядя впоследствии на труп, не чувствуешь, что это твоих рук дело. А вот с ножом шутки плохи….