– Да-да-да, – наперегонки затараторили мы, – мы бы с удовольствием поделились, но денег нет.

Юпи выхватил баклажку и презрительно посмотрел на Лёньку.

– Была бы моя воля… – Он замахнулся.

– Пей уж, Рэмбо хренов! – Карлуха схватил его за руку. – Я потом кое-что интересное расскажу. Тебе понравится. Вам, пацаны, тоже! – и подмигнул нам.

Юпи глотнул, а Карлуха начал рассказывать о тёлке, которую трахает вся общага. В том числе он и его старший брат. Карлуха утверждал, что вчера они её напоили и устроили «смачную оргию, как в порнушке». Он этим очень гордился и поведал несколько пикантных подробностей, отчего Юпи не на шутку возбудился. Учащённо дышал. Потел. Часто прикладывался к пиву и постоянно поправлял член. Ему тоже хотелось секса, но такому едва ли кто-то дал бы по доброй воле. Мерзкий жирный ушлёпок. Так и хотелось сказать ему это в лицо, но мы с Лёнькой только посмеивались, делая удивлённые глаза каждый раз, как Карлуха или Юпи говорили сальности.

Атмосфера стала какой-то воспалённой, а алкоголь только ухудшал её, и вскоре начался пьяный дебош. Юпи помочился в песочницу, Карлуха обломал куст вербы, а Лёнька ползал на карачках и кукарекал. Я забрался на него и прокричал: «Вези меня, большая черепаха». Редкие прохожие с опаской проходили мимо, ничего не говоря. Да и плевать на них было. Чувство безнаказанности в нас росло пропорционально количеству выпитого. Когда мы окончательно нажрались, то начали крушить всё вокруг: лавку, домик и забор. Потом переключились на деревянную горку, но она оказалась добротной и не поддалась, поэтому мы начали использовать её по назначению: с криком забирались на неё по лестнице и сбегали вниз по жестяному скату, соревнуясь, кто произнесёт больше матерных слов.

– Суки, бляди, хуеплеты, пидорганы ёбаные, эпик! – проорал Лёнька, но, оказавшись на земле, не успокоился и стал бить ногой по горке.

Грохот стоял на всю улицу. Из дома напротив нам сделали замечание, но Лёнька, ничего не соображая, продолжал дубасить по жестяному скату. Я подбежал к нему и попытался успокоить, но он вырвался и, матерясь, продолжил шуметь.

– Ты что-то разошёлся, Маня! – крикнул ему Карлуха.

Лёнька замер. Посмотрел на Карлуху и чётко проговорил:

– Не называй меня так. Я – Лёнька Парк. Понял?

– Чё ты сказал, козёл? – Но Лёнька опять начал дубасить по горке.

– Да он в белке, – вмешался Юпи. – Надо мочить его, а то фараоны приедут. Сиди из-за него потом сутки.

– Слышь, Маня! Ко мне! – рявкнул Карлуха и шмыгнул.

Но слова на Лёньку больше не действовали.

– Ты с ума сошёл? – крикнул я. – Успокойся! Успокойся, пожалуйста!

– Успокойся, чмо позорное! – раздражённо крикнул Карлуха. – Последний раз предупреждаю!

– Отвали, уродец! – ответил ему Лёнька и рассмеялся.

– Ты мне? – не поверил Карлуха, но, не дождавшись ответа, добавил: – Придётся тебя наказать!

Он напрягся всерьёз. Стоял на горке и смотрел на Лёньку сверху вниз, часто шмыгая, будто у него обострилась аллергия.

– Пацаны, Лёнька прикалывается! Не обращайте на него внимания. Выпил лишнего! – попытался я спустить ситуацию на тормозах, но Лёнька как ни в чём не бывало обошёл горку и начал на неё забираться по лестнице.

Я попытался его остановить, стащить вниз, но Лёнька отпихнул меня ногой. Я упал и ударился головой о песочницу.

– Хочешь конфету «Красный богатырь»? – спросил Карлуха у Лёньки, когда тот оказался на горке.

– Давай, – ответил Лёнька без задней мысли.

Тем временем на горку по скату забежал Юпи. Втроём там уже стало тесно. Парни почти тёрлись друг о друга, как в час пик на общественном транспорте.