Альберт Эйнштейн. Теория вероятности. Маленькие рассказы о большом успехе Николай Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-3092-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Эйнштейн, как и его теория относительности, вездесущ.

Он живет в экспонометре моего фотоаппарата – в виде единицы энергии, применяемой в этой технологии и названной в честь ученого.

Он под 99 номером в таблице Менделеева – в виде элемента «эйнштейния».

Он на звездном небе, причем, сразу в нескольких обличьях. В виде астероида «Эйнштейн 2001». В виде одноименного кратера на Луне. В виде квазара «Крест Эйнштейна».

Его портрет красуется на Золотой медали имени Альберта Эйнштейна. Его именем названа одна научная премия и одна премия мира, которую вручают за заслуги в борьбе с распространением ядерного оружия.

Музеи, учебные заведения, многочисленные улицы – все это носит имя Эйнштейна. Есть медицинский центр и медицинский колледж. Всего попросту не перечислишь…

А ещё Эйнштейн живет на стене – прямо над моим рабочим столом. Он соседствует с Хемингуэем и совсем с ним не конфликтует. А с чего бы им ссориться, если я люблю в равной степени обоих?

Кстати, оба жили не совсем «правильно». Оба были далеко не ангелами. С Хемом-то все понятно, но Эйнштейн… О его причудах мы узнали относительно недавно. В конце восьмидесятых годов прошлого века «добрые люди» предали огласке содержание личной переписки ученого.

И что, разве что-то изменилось? Разве он перестал быть после этого Эйнштейном? Нет, что вы. Просто забронзовевший было памятник снова превратился в живого человека. В одного из тех немногих, без кого невозможно представить нашу повседневную жизнь…

15 марта 1879 года в магистратуре города Ульма Вертембергского королевства, что находилось в Германии, за покрытым зеленым конторским сукном дубовым столом сидел серый лысоватый человек и чистил стальное перо. Когда перо было очищено, человек посмотрел его на свет, обмакнул в чернильницу и быстро исчеркал мятый лист бумаги, проверяя, не осталось ли на кончике пера пыли и шерстинок. Затем он открыл большую регистрационную книгу и поднял глаза на господина, который переминался с ноги на ногу, стоя прямо перед столом.

– Ну-с, господин…

– Эйнштейн. Герман Эйнштейн, герр Хартман.

– Да, Герман Эйнштейн… Так что изволите сообщить?

Хартман взял перо на изготовку, словно это было рыцарское копье, которым он намеревался пронзить этого малозаметного человека, Германа Эйнштейна, который явно отнимал драгоценное время такой важной персоны, как регистратор Ульмской магистратуры.

– Изволю сообщить… Нет, просто сообщаю, что…

– Как ваше имя? – перебил его Хартман.

– Герман Эйнштейн, – удивленно повторил этот смущённый человек.

Хартман записал регистрационный номер – 224. Затем название города – Ульм. И дату. Потом принялся быстро покрывать бумагу размашистыми чернильными каракулями: «Сегодня…»

– Кто вы по профессии?

– Торговец. Лавка электротехнических товаров. Обогреватели, печи, лампы.

– Адрес! Вероисповедание? Имя супруги? И зачем, собственно, пришли?

Сынок у нас родился. Вчера. В половине двенадцатого. Назвали Альбертом…

Альберт был первым, но не единственным ребенком в семействе Эйнштейнов. Спустя два года, в 1881-м, на свет появилась сестра Альберта. Девочку назвали Майей…

Отец будущего физика Герман Эйнштейн происходил из зажиточной еврейской семьи, более пяти веков проживавшей в Германии. Рядом с домом на Банхофштрассе, 135, он держал небольшой магазин. Предприятие почти не приносило дохода. В Ульме было очень мало домов, оснащенных электричеством. А в тех, что уже были электрифицированы, оборудование покупали в серьезных компаниях. Так что лавка Эйнштейна жила только за счет редких энтузиастов, приобщавшихся к новомодным благам цивилизации, лишь благодаря собственным усилиям.

К слову – профессия Германа Эйнштейна наложила отпечаток на формирование его сына. Альберт рано заинтересовался техникой. Герман рассказывал ему то, что знал сам – о природе электричества, об устройстве всех этих малопонятных электрических штук…

Мать Альберта, Паулина Эйнштейн, урождённая Кох, тоже происходила из знатного еврейского семейства, промышлявшего торговлей зерном. С детства привыкнув к достатку и получив за собой щедрое приданое, Паулина в первые годы замужества тяжело переносила неудачливость мужа. И Герману от нее крепко доставалось. Зато детей своих Паулина воспитывала в аристократическом духе, внушая им убеждение, что они вовсе не бедны, а просто испытывают временные материальные трудности, которые детям и предстоит преодолеть.

Самая большая проблема, с которой Эйнштейны столкнулись в первые годы жизни маленького Альберта, было его молчание. Мальчик рос, но не разговаривал. Он не заговорил в первый год жизни, во второй и даже в третий. Первые слова малыш произнес после рождения сестры и вместе с нею. Майе еще не было года, а Альберт уже разменял четвертый. И первые в жизни слова они произнесли вместе.

Это нарушение развития очень беспокоило матушку Паулину. Когда сын все-таки заговорил, она пригласила домой учительницу, чтобы та привила малышу первые познания грамоты. Альберту в ту пору было пять лет. Однако, домашнее обучение пришлось прекратить ровно на год. Альберт плохо усваивал урок, а когда учительница настаивала, замыкался и даже приходил в ярость, швыряя в нее игрушки.

Но в шесть лет Альберта отдали в католическую муниципальную школу. Спустя год, окончив первый класс, Альберт все ещё испытывал трудности с общением. На вопросы он отвечал односложно и кратко. А когда приходилось говорить более-менее пространно, с трудом подбирал слова.

Но вскоре с речью наладилось. А последствием детской дислексии стала развитая наблюдательность и характер Эйнштейна, в котором была и бесконечная доброта, и склонность к анализу, и удивительная рассеянность. Были и эгоизм, и детское упрямство. И крутой нрав, испортивший жизнь многим близким людям…

А разве бывают гении простыми, предсказуемыми людьми? На то они и гении…

Альберту исполнилось десять лет. Он закончил начальную школу и поступил в мюнхенскую гимназию Луитпольда. Ему предстояло проучиться здесь шесть лет, чтобы потом получить право поступить в высшее учебное заведение. По правилам тех лет обладатель аттестата зрелости освобождался от вступительных экзаменов. Забегая вперед скажем – из этого ничего не получилось. «Свои университеты» Эйнштейн осваивал очень непросто. И путь его в науку был извилист и замысловат.

Именно в гимназии начались настоящие трудности, на фоне которых ранняя задержка развития Альберта выглядела цветочками. Он откровенно не успевал. Причем, почти по всем предметам, исключая математику (по которой получал, впрочем, не высшие баллы – принятые в то время в гимназиях Германии шестёрки, а пятерки, которые можно приравнять к нашей четверке с плюсом).

Ему не давались языки, причем, всю жизнь. Три десятка лет проживая в США, будучи гражданином этой великой страны, преподавая в Принстоне и обладая мировой известностью, Эйнштейн говорил по-английски с сильным немецким акцентом. К удивлению других ученых, едва общался по-французски. Немецкий остался его родным и единственным языком на всю жизнь.

Ему не давались и гуманитарные науки. Исключение составляло богословие. В начальной школе Альберт считал себя глубоко религиозным человеком, хотя его родители в бога не верили. Но позже, когда мальчик увлекся чтением научно-популярных книг, его убеждения поменялись. Всю жизнь Эйнштейн называл себя агностиком. Его богом была Природа.

В списках успеваемости юный Эйнштейн неизменно занимал второе место – с конца. По нашему современному понятию он был неисправимым троечником. А среди преподавателей слыл ужасным лодырем…

Здесь же в мюнхенской гимназии Эйнштейн впервые столкнулся с антисемитизмом. И эти первые впечатления повлияли на его мировоззрение. Эйнштейн был одним из энтузиастов сионизма и одним из создателей современного государства Израиль.

Что может сказать ребенок на такие вот слова своего учителя?

– Эйнштейн, подите сюда… Мне хотелось бы, чтобы Вы покинули нашу школу!

– Но ведь я ни в чем не провинился, господин учитель!

– Это верно. Но одного вашего присутствия в классе достаточно, чтобы полностью подорвать уважение к учителям…

Учитель немецкого выразился так же безапелляционно:

– Из вас, Эйнштейн, ничего путного не выйдет…

Альберт рано понял, что он не такой, как все. Что он не немец или не вполне немец… Но главная проблема была вовсе не в этом. Десяти лет от роду, Альберт уже знал больше, чем его учителя. И вышколенные на зубрежке и начетничестве педагоги приходили в ярость, когда этот «молокосос» с ними спорил. И спорил же! Отстаивал свое видение истины.

Да, ему с трудом давались гуманитарные науки. Он родился математиком и физиком. Этим наукам его и следовало учить. Да только где было взять тех учителей?

Давайте попробуем разобраться… Не может человек настолько измениться, чтобы спустя десять лет после бесславного окончания гимназии и пять лет после получения диплома, внезапно, без каких-либо предпосылок миру явился гений. А именно так и произошло. Свои главные работы Эйнштейн опубликовал в 1905 году, названным по этой причине «золотым годом».