Та же самая история повторилась и с сыном. В 1207 году польские князья Лешек Белый и Конрад Мазовецкий, поссорившись со Святославом Игоревичем, сыном героя «Слова о полку Игореве», выгнали его из Владимира-Волынского, отдав город своему родичу Александру Всеволодовичу.

Несмотря на относительную молодость – всего-то двадцать девять лет – он буквально за несколько месяцев сумел добиться приязни со стороны местных бояр. Когда поляки в том же году захотели посадить в городе Ингваря Ярославича, то именно бояре воспротивились этому, и Александр остался на княжеском столе.

Беда пришла, когда Бельзский достиг возраста Иисуса Христа. Распять его, правда, не распяли, но отобрали Тихомль и Перемышль, отдав их малолетним братьям Романовичам – Данилу и Васильку. Как выяснилось чуть позже, это стало лишь началом неудач. В том же 1211 году, когда Андрей II подарил Перемышль самому Лешко, тот, не желая обидеть Даниила, которому принадлежал этот город, взамен вручил юному Романовичу Владимир-Волынский, велев Александру возвращаться обратно в Бельз.

Затаив злобу на своих двоюродных братьев, Александр Всеволодович несколько раз выступал против них, но всегда безуспешно. Результат был один и тот же – его собственная дочиста разоренная волость и сожженный Бельз. Однако, невзирая на вражду, вскоре он оказывается вместе с ними в одном войске черниговского князя Мстислава, идущем на Рязань. Но тут князя Бельзского подкарауливала самая крупная неудача. В этот раз он не просто оказался в стане проигравших. Хуже того. Ему не удалось отсидеться даже в своей родовой вотчине. Победитель взял все земли князей, воевавших с ним, под свою руку, и не на время, а навсегда.

Александру оставалось бежать к Мстиславу Удатному и пытаться хитростью и лестью выжать хоть что-то с этого поборника справедливости. Вроде бы через пару лет начало что-то вырисовываться, когда по инициативе того же рязанца в Киеве собрался княжеский съезд. Появилась надежда на то, что Мстислав, избранный на царский трон, подарит Бельзскому Галич, но тот – еще одна неудача – от престола отказался.

Еще один шанс появился чуть позже, когда рязанского князя обвинили в тайных сношениях с римским папой и ввергли в поруб. В надежде вернуть хотя бы Бельз, Александр чуть ли не стелился в ногах галичского князя, но тот все басил, что обвинение пока что не доказано, да и не до того теперь. Словом, отказал.

Обида была так велика, что Александр даже не пошел на Калку. А чего ему там делать? Вот если бы в союзе с каким-нибудь сильным князем повоевать более слабого – другое дело, а так…

Пожалуй, отказ от совместного выступления против неведомого степного народца стал единственной удачей Бельзского. Мало того, что он сам оказался жив, так ведь еще и погибло столько князей, что по лествице он получал право сразу на два княжества: Киевское и Смоленское.

Однако, вполне резонно рассудив, что уже давно самым главным правом на Руси стало право силы, после недолгих колебаний Александр решил отказаться от обоих, обратив свой взор на третье, которое освободилось со смертью Мстислава Удатного, не оставившего сыновей.

Были, правда, опасения, что на бесхозный Галич предъявит свои права его тесть Ярослав Всеволодович, который уже имел в этом княжестве один город. И тут новая удача – бездетный Ярослав умирает в Киеве, так и не доехав до своей вотчины.

Казалось бы, все, пошла полоса везения, которой Александр Всеволодович решил воспользоваться сполна, немедленно бросившись к королю Андрею П. Тонкие намеки на рязанского князя, который никогда не допустит, чтобы галичский стол достался венграм, сделали свое дело.