Теперь мой день начинался с восходом солнца и оканчивался с его закатом. Каждое утро начиналось с изнурительной тренировки, затем завтрак, работа в монастыре, собрания, затем обучение и вновь тренировки, так называемые «домашние задания», книги, оружие, вновь тренировки, ужин, серая комната и одинокая кровать.

Порой мой день становился интереснее благодаря заданиям. Первое время я ходил на них только в сопровождении более опытного алатиса из монастыря, но вскоре я уже заслужил доверие и даже порой мог сам выбирать задания, которые хотел бы выполнить. Иногда были задания, для которых требовалось больше одного алатиса – тогда было еще и весело. Никто не обещал мне, что будет легко, но это не было проблемой. Я мог видеть многое, что не дано видеть простым людям. И в моем сердце все было спокойно. Оно перекликалось со всем, что я видел и делал, и это приносило мне вдохновение. Я любил то, чем занимаюсь до тех пор, пока я не попал в город, в котором покоились мои воспоминания об оставленной жизни. Тогда многое изменилось.

* * *

Впервые я увидел своего сына, когда ему было несколько месяцев от роду. До этого я даже не догадывался о его существовании. С его матерью мы расстались, когда я решил принять свою судьбу.

В день нашей встречи я прибыл в город для выполнения задания. Но слабое чувство тоски и грусти о былой жизни подтолкнули меня вернуться к старым местам. Так я очутился на крыше дома, где прожил самые лучшие годы своей прошлой жизни. Как прежде наблюдая за Реей – любовью всей моей жизни, которой пришлось пожертвовать ради своего предназначения, – я увидел ее ребенка, и, следуя на поводу у своего интереса, пробрался в ее квартиру. Через несколько минут я узнал, что у меня есть сын. Мгновением ранее я ненавидел себя за то, что не я отец ее ребенка, а в следующие минуты не хотел верить собственным ушам.

С того дня моя жизнь разделилась на две части, но теперь речь не шла о прошлом, а только о будущем.

В тот день я не выполнил свое задание.

До поздней ночи мы сидели с Реей на кухне и говорили. Мы говорили обо всем на свете, как старые друзья: мы рассказывали друг другу о том, как провели последний год, где бывали, что нового произошло и как изменились наши взгляды на мир. Я не мог знать, любит ли она меня еще – вся ее жизнь теперь была посвящена сыну, и спросить об этом я просто не имел права. Но мои чувства были так же сильны к ней. Какими бы не были перемены в ее жизни, она осталась той же. Она не винила меня ни в чем, и не ждала, что я все брошу ради нее и ребенка. Но испуганные глаза Реи говорили, что ей нужна моя помощь, хоть ее губы и молчали. Так образом я поклялся Рее при любой возможности быть рядом, заботиться и оберегать их.

Узнав о Даррелле, я мог лишь надеяться, что он не станет таким, как я, и пойдет другой дорогой в жизни. Увидев его впервые, я так же не мог далее жить по-прежнему. Средь шквала перемен в моей жизни, эта стала самой важной для меня. Наконец моя судьба не забирала у меня кого-то важного, а подарила мне его! И теперь я должен был всеми силами защищать их от Абсорбс Глобал Индастри и братства, чтобы ни Рея, ни сын не оказались втянутыми в мою войну.

Однако, лишь время смогло показать мне как я справлялся с этим обещанием.

Когда я вернулся в братство следующим утром, чувство взволнованности сменилось восторгом, но поделиться им мне было не с кем, да и не мог я этого сделать. Мне было жаль, что близкие мне люди не могут разделить мое счастье. И что мне приходится врать им.

* * *

Как я уже сказал, сын стал самым ценным сокровищем моей жизни. Но его первую улыбку, первые шаги, слова и его первый день рождения я пропустил. А также второй и третий…