– Если вы хотите рассмотреть лицо любовника жены скульптора, то оно с противоположной стороны, – раздался голос сзади.

Перед ними стояла худенькая, невысокая девушка в белых кроссовках, укороченных джинсах и шапке на самой макушке, из-под которой струились пепельные, как у старушки, волосы с нежно-фиолетовым оттенком. На ней был огромный серый пуховик, который был больше похож на кокон, чем на верхнюю одежду. У неё было чрезвычайно бледное лицо, поэтому перламутрово-розовая помада ещё больше придавала ей сходства с единорогом.

– Доброго всем утра, меня зовут Диана, и я сегодня постараюсь провести для вас максимально интересную и познавательную экскурсию по Невскому проспекту невероятно красивого города Санкт-Петербурга, – грубоватый, чуть гнусавый голос экскурсовода совершенно не вязался с её воздушной внешностью.

Она окинула толпу своей лучезарной улыбкой, но, кажется, гости столицы были разочарованы, увидев такого гида, и выдавили из себя лишь тусклое приветствие.

– Ты точно хорошо разбираешься в женских причёсках? – Аля ткнула Ваню в бок.

– Когда мы встречались, у неё была короткая стрижка, – оправдывался он, затаившись за широкоплечим туристом в меховой шапке, – но она всегда хотела быть похожей на персонажа из своего любимого аниме.

– Давайте поближе подойдём к особняку Белосельских-Белозёрских и начнём наше путешествие, – Диана встала спиной к розовому дому, собирая экскурсантов в аккуратный полукруг. Аля и Ваня успешно спрятались за спинами семерых смельчаков, отважившихся изучать Питер, невзирая на низкий сезон.

Пока Диана доставала микрофон и цепляла его под свои анимешные пряди, широкоплечий в огромной меховой шапке, наблюдавший с ужасом за всем этим, отступил чуть назад и отдавил Ване ногу.

– Извините, пожалуйста, – пробасил он, а затем чуть тише добавил, – а вас как, не пугает такой … э-э … гид? Тут в Питере это нормально?

– Смотря что, вы считаете нормальным, – Ваня скривился не то от боли, не то от неуместного замечания. – Нормальность – понятие относительное, например, бобровые шапки в современном городе – уже ненормальное явление.

«Твою мать», – думала Аля, – «нас сейчас и здесь побьют».

Но бугай отошёл, делая вид, что ничего не понял.

Наладив оборудование, Диана начала свой рассказ:

– Итак, знаете ли вы, что в Петербурге не пьют только четверо мужчин, и то только потому, что держат коней? – она явно не первый раз произносила эту шутку, но была рада ей, как ребёнок.

Бобровая шапка затряслась от хохота. А остальные в группе уже смеялись над громогласным гоготом бобровой шапки. Но эффект был достигнут – недоверчивые туристы расслабились, и через пару минут уже, как заворожённые, следили за всеми движениями мохнатых сиреневых перчаток экскурсовода.

Диана с таким наслаждением рассказывала про Аничков мост, про этот чудный розовый дворец и Невский проспект, что Аля и забыла, что на дворе ноябрь. Зато её друг в пальто и без шапки помнил об этом хорошо. Поэтому когда гид спросила, есть ли у присутствующих вопросы, Ваня быстро отозвался:

– Скажите, я вот тут слышал легенду, – Аля внимательно посмотрела на него, так как не узнала в этом надрывном писке его голос, – слышал, что кто-то покрасил свой дом в цвет перчатки своей любимой женщины. Вы не знаете, кто это был?

– Знаю, конечно, – показала ровные зубки Диана, но её улыбка исчезла, когда она рассмотрела того, кто задал вопрос.

– И о ком идёт речь? – уточнил исподлобья Ваня.

Диана разжала было блестящие губки, но так и застыла в молчании. Похоже, она сама больше всех удивилась, что нужные слова никак не приходили ей на ум. Она часто заморгала, затем опустила голову, чуть усмехнулась, резко вскинула лиловую гриву и посмотрела Ване прямо в глаза: