– Нас посадят, только если ты всё разболтаешь, а ты уже не сможешь, – остроносый осклабился, обнажая свои непропорционально огромные зубы.

Неофита куда-то поволокли. Он хотел ещё что-то сказать, но ему рот тоже заткнули тряпкой.

– Итак, – продолжал предводитель культа, – честь нанести первый удар предоставляется тебе, сестра, – он сделал шаг в толпу, чтобы передать кинжал новой последовательнице.

Вперёд вышла миниатюрная девушка. И через мгновение над Алей возникло симпатичное без грамма косметики лицо молодой блондинки. Ни татуировок, ни пирсинга, ни тонны гуталина вперемежку с красной помадой не было на её бледной, как у привидения коже. Эта милаха с ножом в руках, собирающаяся пустить кровь совершенно незнакомому человеку ради служения непонятно кому, больше напоминала эльфийку из Властелина колец. Это внушало ещё больший ужас. Глаза у девахи были и впрямь безумные. Зрачки были расширены настолько, что оставалось только догадываться, что когда-то радужка вокруг них была небесно-голубого цвета. Аля, всё же, попыталась умоляюще посмотреть на своего будущего палача. Но ничто не шевельнулось в лице сектантки. Кинжал лежал на её нежных почти белых ладонях, которые она подняла над жертвой и, сделав глубокий вдох, закрыла глаза.

– Почувствуй силу повелителя, сестра, да направит она тебя и… – остроносый запнулся и прислушался.

Издалека послышалось тяжеловесное шарканье. Кто-то громко зевнул, а через секунду земля, Алино гранитное ложе и всё вокруг затряслось от грохота каменной поступи. Тут же на брюнета откуда-то из темноты прилетел огромный комок грязи, залепив всю макушку. Неофитка с кинжалом успела только оглянуться по сторонам, как её ударили по лицу, как показалось Але, букетом гвоздик.

– Получай, сучка белобрысая, – это определённо был Танин голос, – вишь, чё удумала, гадина, – и Таня повалила блондинку с ног, лупя её букетом.

«Кавалерия прибыла!» – обрадовалась Аля и расслабила истерзанные руки и ноги. Сквозь опускающиеся после перенапряжения веки она пыталась разглядеть подробности битвы. Но в темноте это было нелегко.

– Да падёт на вас гнев Господень! – слышался сверху вдали голос Гены, швыряющего комья грязи в озадаченных сектантов.

Из-под плиты доносилась возня – Таня, оседлавшая неофитку, пыталась её придушить, а та в ответ рычала, стремясь отнять цепкие пальцы от своего горла. Кругом слышались встревоженные голоса. Было непонятно, кто побеждает. Да и непонятно было, кто с кем вообще дерётся.

Но после очередного подземного толчка из кладбищенского мрака на освещённый пятачок вышло нечто невероятное. Это была огромная серая статуя какого-то солдата. Может, гусара, а может, и нет. Но каменные усы и каменная сабля у него были. Но даже не это ошеломило Алю. У него на шее, как ребёнок на первомайской демонстрации, восседала Кэт.

– Вот они, заговорщики! Изменники! – кричала Кэт, указывая пальцем на двух парней в мантиях! – Казнииить!

Солдат замахнулся увесистой рукой и отбросил обоих в темноту, как кукол. Раздались крики. Паника. Сектанты бросились врассыпную. Их численное превосходство оказалось малозначимым.

– Медальооон! сквозь кляп попыталась закричать Аля.

Но, конечно, никто её не услышал.

– Я дурак, бросай оружие! – с диким воплем и дубиной в руке на поляну выскочил тот самый, заступившийся за Алю, новичок. Недолго думая, он огрел своего недавнего начальника по голове. Брюнет пытался отбиться, но после удара палкой в солнечное сплетение, упал на колени и завалился вперёд, лицом на землю. Крики отдалялись, суматоха стихала. Аля почувствовала чьё-то дыхание на своей щеке. Таня трофейным жертвенным клинком разрезала кляп.