«Что ты несёшь? Какая блудница? Гадский кот! Ещё и бегать за тобой, паршивец?», – с этими мыслями Аля запнулась об очередной камень и распласталась на дорожке, прижав собой большую кучу опавшей листвы.

Когда она подняла голову, то увидела улепётывающего кота, и почувствовала, как что-то огромное прыгнуло ей на спину, и придавило к земле, так что стало труднее дышать.

– Какая вежливая блудница решила порадовать своим присутствием старого мурлыку Прокопия, – сказал голос сверху, и кончик чёрного мехового хвоста пощекотал Але лицо.

Она пыталась отмахнуться от него, но кот поставил ей лапы на плечи так, чтобы она не могла пошевелить руками. Судя по весу, он был размером с алабая, а запах от него был, как от птицефермы, скрещённой с конюшней.

– Я пришшшшл…, – задыхаясь, выдавливала Аля.

– Прокопий знает, зачем ты пришла. От твоей фляги несёт кровью, а от стекляшек проклятьем, – он поднёс морду к её лицу, оскалился, обнажая огромные клыки.

Аля поёжилась и затаила дыхание. От его зубов смердело хуже, чем от него самого. – Только Прокопию не нужна сегодня кровь, – зловеще шептала пасть, обдавая Алино ухо горячим дыханием, – так что…

– Вы меня убьёте? – простонала Аля.

– Заманчивая мысль, – он явно упивался её страхом, – но ты не зря ведь сказала, что ты – моя смиренная раба?

– Ну, это я так, – он сильнее надавил на неё лапами и клацнул клыками, – хотя да, конечно, как скажете.

– Совсем другое дело, – он сменил шипение на зловещее урчание. – Я отпущу тебя, но если ты примешься бежать, я расцарапаю тебе лицо, – сказал он тоном мурлыкающей угрозы, медленно слезая с её спины. Альберт издавал такие же звуки, когда его собирались мыть.

Аля поднялась на локтях и прокашлялась. Она села, и волна удовольствия прокатилась по её телу, когда она согнула спину колесом и снова выпрямила. Теперь можно было разглядеть Прокопия во всей красе. Его свалявшаяся шерсть была чернее, чем самый тёмный уголок кладбища, но под ней, то тут, то там пробивался седой подшёрсток. На его подбородке серые пряди так отросли, что напоминали небольшую бородку. У него были огромные уши, густо поросшие белым пухом внутри. Правое было сильно порвано, а остриё левого безвольно трепыхалось в воздухе. Он был воистину огромен даже для мейн-куна, его мощный хвост был ободран в нескольких местах, но его кончик оставался пушистым, как после расчёсывания.

Прокопий сел напротив Али, презрительно сощурил свои жёлтые глаза с узкими чёрными зрачками. Если у первого кота они были бледно-жёлтые с оттенком зелёного, то у сатанинского они светились серой, прожигая всё вокруг своей злобой.

Восстановив дыхание, Аля залезла под куртку и убедилась, что бокалы целы.

– Так вы что-то от меня хотели? – не вставая, спросила она.

– Конечччно, – проговорил кот, – иначе почччему, ты думаешь, ты ещё жива?

– Если вам не нужна кровь, то тогда что?

– То, чччто у меня украли, – осклабился Прокопий, обнажая гнилые клыки. – Мой амулет, пентакль трансформацццциии, – он яростно зашипел, произнося последнее слово.

– Кто украл? – голос Али ещё хрипел.

– Мерррццкие тваааари, – злился кот, – называющщие себя ссатанисстами, а на деле просто трусссы и воры. Пока их не приссструнили власти, они ошивались здесь, творя бессмысленную дичь, никак не связанную с настоящщим культом. Лишшь раз, им хватило духу совершшить убийство. И то зря, они так и не завершшили ритуал, – у Прокопия вздыбилась чёрная шерсть, и Аля увидела, что под ней он совершенно седой. – Но, чтобы его провесссти, они взяли мой амулет, который совершшшенно для него не нужен, – он с силой выдохнул последнее слово, и Аля невольно поморщилась. Он заметил это, презрительно посмотрел на неё и продолжил спокойнее.