От этих строк так и веяло уверенностью Балтийского волка, но откуда у Стаса был её номер? Тысячи вопросов, как рой навязчивых мух, кружили в голове у Али. Отвечать или не отвечать? Хочется ответить. Но как она будет ему объяснять свой номер с побегом? А если её до этого сожрёт кот-кровопийца? Стоит ли вообще ходить на свидания, пока в жизни творится такая неразбериха? Вальтер её, конечно же, не отпустит. Она ещё три раза перечитала послание Стаса. Четыре раза принималась печатать ответ, в итоге всё стёрла, закрыла мессенджер и отложила телефон.

Аля осмотрела комнату. Несмотря на погоню и драку, всё выглядело как прежде аккуратно, кроме последствий чаепития на кровати. Аля сложила остатки вкусностей в пианино, смела крошки и хотела пойти помыть кружку, но услышала страшный шум из прихожей. Кто-то, пыхтя, шёл по коридору, а за ним вслед падали ковши и пакеты, висевшие на стене.

Наконец, человек остановился и постучал в её дверь. Это был Бернар, который держал в руках переноску с несчастным ошалевшим Альбертом. Аля бросилась ему на шею и поцеловала в красную пухлую щёку. Он не ожидал такого тёплого приветствия, поэтому смущённо сказал:

– Я, pardon, немного помял переноску, но le chat в порядке.

Оказавшись снаружи, Альберт тут же запрыгнул на руки хозяйки, хотя раньше телячьих нежностей за ним не наблюдалось. Аля зарылась лицом в его серую шёрстку.

– Там в машине votre bagage. Я сейчас принесу.

– Я вам помогу, – сказала она, выпуская Альберта, который после припадка нежности, принял деловой вид и настаивал на свободе от объятий.

– Bien, – быстро согласился Бернар, – а то я с вещами не влезу в лифт, а по лестнице тяжело. Я принесу вам сумки, а вы поднимитесь с ними и подождёте меня. А потом …

– Хорошо, хорошо, – засмеялась Аля. Как же ей не хватало его милого поддельного акцента и французских словечек. – Пойдёмте, а там посмотрим.

Она накинула шубу Кэт поверх футболки, решив, что это последний писк коммунальной моды, и, пропустив Бернара вперёд, повесила обратно всё, что смела его магия хаоса.

Вальтер был прав, у Бернара был талант к наведению суеты, поэтому плёвое дело, которое должно было занять минут 10, растянулось на добрых полчаса. И когда они в конце концов принесли все вещи в комнату, то застали Альберта, осторожно обнюхивающего шкаф, из которого то и дело доносилось слабенькое «бжж».

– Это что за звук? – спросил потный Бернар, стараясь прислушаться.

– Это Гена, – ответила Аля, закрывая дверь, – он хотел меня уколоть зонтиком, и я заперла его в шкаф. – Ей стало стыдно. Со всей этой канителью, она совершенно про него забыла.

– Хотел уколоть? – Бернар наморщил лоб. – Вы кормили его сладким?

– Нуу, немного, – уклончиво ответила Аля.

– Тогда понятно, – он достал платок, вытер им лицо, шею, и постучал по шкафу. – Эй, Гена, ты как? Пришёл в себя?

– Воды, – послышался слабый сиплый голос из глубины шифоньера.

Аля ринулась на кухню, а когда вернулась, то увидела, что Бернар обмахивает платком Гену, распластавшегося на диване. Выпив воды, ангел сел на кровати, понурил голову и печально произнёс:

– Я всевозможно извиняюсь. Я перебрал маленько, – ангел прятал глаза.

– Больше двух печенек и одной конфеты ему лучше не давать, – пояснил Бернар, – а то сахар в голову ударит.

– Это да, – вздохнул ангел, – но на Никольское я всё равно не пойду, – он умоляюще посмотрел на Бернара.

– Надо. Это твой dette d'ange.

– Чего? – не понял Гена.

– Твой ангельский долг. Ты призван противостоять сатанинским порождениям, вроде Прокопия. Мы же не можем отпустить госпожу Рогожину одну к этому богомерзкому коту.