Оба замолчали и принюхались.

– Мне кажется, я ещё неделю не смогу нормально чувствовать запахи, но что-то в этом есть, – проговорила Аля. – Но как нам это помогает – непонятно. Какие-то загадки, зацепки, обрывки, у тебя ещё голова не болит от этого?

– Нет, – спокойно ответил Ваня, – поработаешь в большой компании, где куча начальников с разными видениями реализации проектов – поневоле привыкнешь к таким ребусам. 90 процентов времени я пытаюсь просто разобраться, чего от меня хотят, и 10 – решаю задачи. Самое главное – расставить приоритеты и разбить проблему на более мелкие составляющие. На данный момент – твоя жизнь у нас high priority и high severity. А Михайловский – шаг на пути исправления бага. Пойдём, поедим куда-нибудь, и уже будет пора встречаться с ребятами, – Ваня поймал её неуверенный взгляд. – Да, я пойду в таком виде. Я это сто раз делал – никто и не заметит. Вот увидишь.

После еды у Али поднялось настроение. Они с Ваней вышли из едальни и направились к Михайловскому замку.

– Ты заметил, как морщились посетители, которые заходили в кафе и унюхивали наши с тобой пуховики?

– Ещё бы, – хохотал Ваня, – но заметь, что на меня никто особо и не взглянул.

– Это да, – Аля пристально осмотрела его, – на тебя и сейчас не обращают внимания, хотя в мантии, развевающейся из-под куртки, ты похож на чернокнижника-отморозка.

– Геральт из Кировска! Как тебе такое?

– Соглашусь, когда прикончишь хоть одного монстра. Так ты из Кировска?

– Не будем об этом, – Ваня спрятал лицо под капюшоном.

– Спорим на две тысячи, которых у меня нет, что завтра твоя фотка в этом наряде будет в каком-нибудь питерском паблике?

– Договорились, только спор на деньги – это пошло. Давай на желание.

Аля недоверчиво посмотрела на него, но пожала протянутую руку.

– Знаем, мы ваши желания.

– Играть в приставку и смотреть ютюб? – отозвался Ваня. – Это всем известно. Ну, а пока вон наши сёстры и брат по оружию. Смотри, как он Танюху согревает.

Аля пригляделась. И правда, перед мостом мёрзли три надутые фигуры. Две из них сплелись в один почти цельный кокон, третья нервно прохаживалась вокруг них.

– Ворота закрыты. Никого не пускают, – вместо приветствия отчеканила Кэт.

– Естественно. Кто пойдёт в музей в такой час, – Ваня скинул капюшон и огляделся вокруг.

– Ты, Ку Клукс-клан наоборот? Веди нас! Не май месяц.

– Только без шума и комментариев, – заговорщицки сказал Ваня и подошёл к воротам. Он провёл пальцами по решёткам, будто играл на арфе, и они отозвались мелодичным гулом. Послышалось шарканье изнутри замка.

– Клеопатра в Риме, – тихонько произнёс Ваня.

– А та, что в Зимнем? – ответили из-за ворот.

– А та, что в Зимнем умирает, Раиса Степановна, как и мы тут от холода, пустите нас.

Ворота приоткрылись, и оттуда показалась крошечная любопытная старушечья головка:

– Тебе имя дали, наконец? – обратилась она к Ване.

– Нет, вот заслужить пытаюсь. Как сегодня обстановка?

– Никого, – звенела ключами служительница замка, хитро улыбаясь – всё тихо, заходите.

Они прошли через весь восьмиугольный внутренний двор, и старушка отперла узкую деревянную дверь на другом его конце. Они оказались в длинном пустом коридоре, освещённом лишь зелёными табличками «Выход».

– Вот, возьмите мой фонарик, – служительница протянула им увесистую лампу. – От ваших фруктозвонов толку никакого.

– Спасибо, Раиса Степановна, вы наш ангел-хранитель, – Ваня нежно погладил её по узким плечам.

– Куда идти – ты знаешь, с экспозицией не балуйтесь, охрана футбол смотрит. Барселона-Реал – их не оттащишь, но если нашумите, пеняйте на себя.