– Ты не возразил?

– Когда на каждом углу стоят эсэсовцы?! Представляю, как они пришли бы мне на помощь.

Эстер поморщилась. Каждый день кого-то из друзей или родственников толкали, пинали или избивали нацисты. Казалось, им доставляет удовольствие мучить свои живые игрушки. Только вчера к ним прибежала подруга Эстер, Майя. Она была вся в слезах и молила о помощи. Нацисты заставили ее престарелого отца голыми руками таскать кирпичи на другую сторону улицы – а потом заставили перенести их обратно. Его пальцы были все в крови, спина согнулась. Все тело было в синяках – когда старик падал, его поднимали пинками.

Эстер промыла и перевязала раны старика, но на следующее утро в дверь забарабанили эсэсовцы, требуя, чтобы «старый лодырь» шел на работу. И кошмар повторился. Сейчас старик в больнице, и Майя поклялась отомстить за него. Но что они могли сделать? У нацистов оружие и власть. Весь мир сражается за Польшу, но самой Польше остается лишь смириться и молиться о спасении. Многие молодые люди бежали за границу, чтобы вступить в армию. Эстер все понимала, но была бесконечно счастлива, что Филипп остался с ней.

– Все как-то перевернулось, правда? – сказал он. – Ты ходишь на работу, а я занимаюсь домом.

– Мне нравится, – широко улыбнулась Эстер. – Фартук тебе идет.

Филипп сделал шутливый реверанс, Эстер снова хихикнула и притянула его к себе. Они целовались, не в силах оторваться друг от друга. Она не могла поверить, что не прошло и года с того дня, когда этот замечательный мужчина сел на ступеньки рядом с ней, а теперь они женаты и живут вместе. Она уже не помнила, какой была ее жизнь без него, и знала, что его объятия и поцелуи ей никогда не наскучат.

– Все готово? – спросила она.

Филипп попробовал и сосредоточенно наморщился.

– Думаю, нужно еще полчаса.

– Отлично! – воскликнула Эстер и потянула мужа в спальню.

– Мадам Пастернак, вы меня соблазняете?!

– Ага, – радостно улыбнулась она.

Физически их брак начался не лучшим образом – с ужасов, пережитых в синагоге. Семья Филиппа заказала для них несколько дней в очаровательном шале в Лагевницском лесу. Но они были так напуганы произошедшим на свадьбе, что в первую ночь просто сидели, прижавшись друг к другу, смотрели на огонь в камине и мечтали вернуться домой, чтобы убедиться, что с близкими все хорошо.

Уставшие и напуганные, они, в конце концов, легли в постель. Сон в объятиях друг друга их успокоил. На следующее утро, когда рассветные лучи пробились сквозь кроны деревьев, они нашли путь друг к другу. Все сложилось так хорошо, что Эстер, будь ее воля, осталась бы здесь навсегда. С Филиппом ей нечего было стесняться. Она доверяла ему так безраздельно, что стеснительность казалась бессмысленной. Кроме того, они вступили в брак абсолютно невинными, и этот путь им предстояло пройти вместе. Эстер надеялась, что впереди у них еще много счастливых лет.

– Тогда в постель? – лукаво спросила она.

Взгляд Филиппа потемнел.

– Да, конечно… Но мне нужно тебе что-то сказать…

– Это не может подождать? Ну же!

Эстер потянула на себя покрывало и была уже готова прыгнуть в постель, но вдруг увидела, что на кровати лежит груда одежды.

– Филипп, что это?

Филипп быстро собрал одежду и затолкал ее в мешок.

– Это на переделку. Люди так быстро худеют, что им нужно переделывать одежду. Прошел слух, что я могу это сделать. Мне платят деньгами или продуктами, что гораздо лучше, но…

– Но делать это нужно тайком, – закончила за него Эстер.

Ей не хотелось думать, что произойдет, если об этом узнают. Работать с тканью, даже в собственной квартире, было строжайше запрещено.