– Приведите мне Циару. Сию секунду, – хрипло отчеканил в пустоту, скидывая на пол камзол.

Неспешно дошел до козетки, вальяжно развалился на ней, закидывая ногу на ногу, а руки – на спинку. Ощущал, как желваки перекатываются на щеках. Прикрыл глаза, прислушиваясь к себе, и внутренняя сущность ответила бесконечностью, рождением и смертью миров, кричащей тишиной и беззвучным коллапсом, взрывами звезд и первым стуком сердца… А затем ощутил, как женские ладони со спины легли на плечи, пальцы скользнули по груди, задевая многочисленные цепи на жилете. Не двинулся, когда горячее дыхание коснулось шеи за ухом, а теплые губы, задевая мочку уха, прошептали:

– Неужто сменил гнев на милость, сладкий?

– Осторожнее, Циара, – ответил холодно, продолжая недвижно сидеть с закрытыми глазами. – Мне не доставит труда сменить пешку.

Слышал, как сирена усмехнулась; как зашуршало платье, когда девушка обошла козетку и опустилась в подготовленное кресло напротив.

– И я скучала, Княже. Зачем позвал?

– Девчонка. Адель. Которую ты притащила в Заведение. Скажи ей, что я готов внести изменение в наш с ней договор; ей не нужно будет выполнять прежние условия, я дарую ей кровь за то, что она сможет вынудить Ияра скинуть оболочку. Если сможет вывести его на эмоцию, что освободит зверя, – я открыл глаза, упираясь взглядом в лицо Циары. – Время ей, пока песочные часы Ноэ не обронят последнюю песчинку.

– Почему ты не предложил это Адель сам? К чему посредник? – девушка чуть склонила голову на бок, обнажая белоснежную шею, на которой красовалась кружевная бархотка.

– Считаешь, что смеешь задавать мне вопросы?

– Каким мы стали злюкой, – сирена театрально надула губы. – Неужели до сих пор злишься из-за такой мелочи? Неужели готов забыть все те сладкие моменты, что мы провели вместе, из-за презабавной шутки? – я вскинул бровь, молча глядя на Циару. – Признай, Князь, это ведь был самый приятный просчет в твоей жизни. К тому же, ты ведь не злишься на Всадницу; а это было ее заклят…

– Молчи.

Всего мгновения хватит, чтобы вспомнить миг наречения. Покои. Нахождение на грани меж миром сущего и призрачного. Разгоряченное тело Циары – мое, принадлежащее лишь мне; покорное, податливое, – рваные движения, иступленные поцелуи. Прекрасная игра, которая нравится нам обоим… Ожерелье, похожее ни то на ошейник, ни то на цепь. "Князь, позволь надеть на твою шею? Хочу оседлать тебя и заставить задыхаться от моей близости". А игры занимательны, когда могут удивлять. Игры забавны, когда сильный игрок изображает покорность. И Циара надевает ошейник мне на шею. Щелчок замка, натянутая цепь. Быстрее, глубже; ее губы на моей шее… А затем – острая, всепоглощающая боль. Перед глазами мелькает вселенная, объятая огнем, и вспыхивающая золотом тьма черных глаз; внезапно пропадает воздух в легких, и чувствую, как от ошейника по телу змеится сильный яд, прожигающий кости, отравляющий энергию. Пытаюсь вырваться, пытаюсь заглушить, подчинить, разрушить – но смертельный могильный холод точно в камень обращает, и я слышу, как стонами из Циары рвутся слова: "Исполняя волю… Всадницы Смерти… Нарекаю… Тебя отныне и до скончания времен… Пока Страшный суд… Не обратит слова в прах… Корвусом…". Дрожащее тело сирены изгибается, она сжимает до боли мои плечи.

"Корвус".

Скривился, в который раз ругая себя за глупость – Всадница отравила ошейник своими чарами, и я по собственной глупости надел его на шею и позволил яду распространиться по своим жилам. Это не проклятие, не магический обед, не чары. Она словно перекроила меня изнутри. Нашла момент, когда я не буду ожидать подвоха и стану уязвим. Надела на меня наречение руками той, которой не опасался; впрочем, опрометчиво было и Циаре доверять. Она играла от скуки. Потеряв человеческую жизнь и очнувшись сиреной в Черных водах, ощутила силу. Возжелала большего. Забылась ею французская Фронда, исчезло из памяти прежнее имя. Лишь кулон в форме сердца, дарованный теткой-ведьмой, напоминал Циаре о прошлом… Поначалу сирена была во власти гнева и мести – частые эмоции людей, потерявших жизнь и ставших частью Межмирья, – но затем, упоенная новыми возможностями, Циара осознала, что нашла приют среди могущественных морских созданий, которые обитали в этих мрачных водах.