Расскажу о двух наших случайных встречах, подробности которых, надеюсь, сотрут с этой истории налет натужной театральности.

Первая случилась через три года после нашего разрыва. Была середина мая, и я, отгородившись от публики ширмой солнечных лучей, блаженно щурился на перроне вокзала в ожидании электрички. Свежее и невесомое, как майский воздух настроение, боевая готовность крепкого, пружинистого тела, предстоящее свидание с Ирен – разве этого мало, чтобы быть счастливым?

«Привет!» – вдруг услышал я позади себя.

Открыв глаза, я обернулся. Смешно сказать, но сердце мое ахнуло и замерло. Натали. В модном кремовом расстегнутом плаще, под которым темно-синей искрой (цвет ее незабвенного купальника) переливалось добротное платье. Новая, подросшая, повзрослевшая. Короткая пышная стрижка и косметика. Ни тени смущения и все тот же портновский глаз. На меня с бесцеремонной улыбкой взирала зрелая девица на выданье, явно не нуждавшаяся в прощении.

«Ба-а! Кого я вижу! Вот так встреча!» – воскликнул я, безотчетно взяв развязный тон.

«А ты сильно изменился!» – не отрываясь, смотрела она на меня. Голос у нее набрал грудную силу и тембр.

«Ты тоже» – ответил я.

«В Москву?» – она.

«В Москву…» – я.

Мы продолжали рассматривать друг друга, и я лихорадочно листал иллюстрированное резюме нашей истории. Думаю, она тоже. Мне даже показалось, что взгляд ее на несколько секунд затуманился и ослеп. Еще бы, ей есть что вспомнить: когда-то из-за нее подрались два парня, и один из них чуть не задушил другого.

Подошла электричка. Мы прошли в вагон и уселись друг напротив друга. Поезд тронулся, и по лицу ее побежали быстрые прозрачные тени. Черты его, преждевременно и обильно обожженные мужскими гормонами, потеряли былую бархатистость и отдавали гладким керамическим блеском. Некоторое время я молчал, не зная, с чего начать. Она, словно чувствуя мое смущение, взирала на меня с ободряющей улыбкой. Роли наши незаметно поменялись, и теперь вместо нее неловкое замешательство испытывал я.

«Замужем?» – подавшись вперед, спросил, наконец, я.

«Нет. Собираюсь»

«За этого твоего Леху?» – усмехнулся я.

«Да что я, дура, что ли?» – усмехнулась она.

Я замолчал, не зная, о чем говорить.

«Слышала, у тебя после десятого класса любовь была…» – не сходила с ее лица покровительственная улыбка.

«У меня после тебя много чего было…» – прищурился я.

«Ну вот, а говорил, что любишь только меня! Обидно, черт возьми – ведь я из-за тебя, можно сказать, счастьем своим пожертвовала!» – не переставая улыбаться, пропела она.

«Да что ты говоришь?! А что же ты перед тем как жертвовать, со мной не посоветовалась, а?! Что же ты сразу к другому в постель прыгнула, а?!» – издевательски процедил я.

«Времени не было, Юрочка, времени… – невозмутимо смотрела она на меня уже без улыбки. – Не уступи я ему, убил бы он тебя…»

«Да ну! Так уж и убил бы?!»

«Так уж и убил бы…»

«Ну, убил бы и убил, тебе-то что!» – раздраженно воскликнул я.

«Как – что?! И как бы я с этим жила?!»

«Молча! Вон, мы три года не виделись, а ты веселая, довольная и замуж собираешься… Так что брось мне эти сказки рассказывать! Незаменимых мужиков не бывает!»

«Дурак ты!» – подобралось и отвернулось к окну ее лицо.

Короткий разговор наш, словно пустая вагонетка, шумно и стремительно прогрохотал по колее, которую мы, как оказалось, все эти три года молча и ожесточенно тянули навстречу друг другу. Прогрохотал и застрял. Подождав, я спросил:

«И как же твой Леха тебя отпустил?»

«Нашелся один, который ему рога обломал…»

«А я бы не обломал?!»

«А ты бы не обломал…»

Я шевельнул желваками, и она сказала: