Бег через стадион – 7 минут против обычных 13 (после таких утренних пробежек – зачем ребенку физ-ра?), и—вот—дорога—остановка – и… хвост удаляющегося автобуса…

Тек-с.

– А может… робко начинает Алиса.

– Н-да?… – поднимает бровь Мама.

– Будем ждать маршрутку, – обреченно говорит Али.

Первая маршрутка.

– Мест нет, – говорит Первый Водитель после того, как Али заходит в салон.

Вторая маршрутка.

– Мест нет, – говорит Второй Водитель после того, как Али заходит в салон.

Третья маршрутка.

– Мест нет, – говорит Третий водитель до того, как Али заходит в салон. Приятное разнообразие. Но Али всё равно заходит в салон. На автопилоте. Водитель ГАЗели злобно ворчит и пророчит – что не сдвинется с места, аж зазимует – пока в салоне лишний пассажир.

– Знаешь, – говорит Мама, – я, пожалуй, поеду с тобой до школы. Выходи. А то мы опаздываем… Особенно если он собирается тут зимовать…

Четвертая маршрутка.

– Двух мест нет! – гордо говорит Четвертый Водитель, явно осознавая оригинальность своей реплики в этом Утреннем Спектакле. Вероятно, он тоже читал О’Генри и помнит про Боливара.

– Есть! – бодро говорит Мама, забираясь в заднюю часть салона и привычно плюхаясь на кресло за нумером 13. – Али, садись на колени!

Водитель зло зыркает на неё и трогается. До школьного звонка остаётся 15 минут.

Ровно через 7 минут под днищем ГАЗели раздаётся гулкое «бух!» противогазельной судьбы.

– Ой! – говорит водитель, выглядывая в окно – что это?!

– Бух! – говорит следующая противогазельная беда, и ГАЗель начинает плавно-плавно сбавлять скорость, с лебединой грацией умирая на ходу, как Одетта. Наконец, стихает аккомпанемент мотора, и она застывает в ожидании аплодисментов. Пассажиры молчат. «Выходите», – говорит Четвертый Водитель. Пассажиры молчат. И сидят.

«Я дальше не поеду», – говорит Четвертый Водитель. Пассажиры молчат.

«Я верну деньги, – с мукой в голосе говорит Четвертый Водитель, – выходите». Пассажиры молча сидят, видимо, прощаясь с покойной.

– В двойном размере? – шутит мама Алисы и идет на выход. До звонка остаётся 6 минут, а до школы четыре километра.

Район называется «Третья Лётка», и прямо напротив остановки стоит на вечной стоянке не то чучело, не то мумия, не то готовый к подвигам замаскированный страж в виде реактивного самолёта годов этак 70—х. В этом районе квартируют вышедшие в отставку офицеры Авиации. Вот и облагородили ландшафт по-своему.

– Мааааам… – Алиса тревожно переминается с ноги на ногу, – мы опоздаем?

– Да щас прям, – говорит Мама, – на крайняк, самолёт попросим. Он реактивный… за минуту слетаем туда и обратно…

– А нам обратно не надо, у меня две математики и Английский, – ошарашено хлопает глазами Али: она еще не всегда улавливает, когда Мама шутит, а когда программирует реальность.

– Хорошо, – улыбается Мама – тогда самолёт там бросим или оживим и на волю отпустим. Пусть тут ставят новый… «Белого лебедя»… а что, символично, Лётка так Лётка, зря что ли у нас ГАЗель аки лебедь померла?.. А там будет не «Шестой квартал», а «Квартал Шесть—три—дробь один».

– В каком смысле?

– Ну, будет не просто «Шестой квартал», а «Квартал шесть, филиал третьей лётки, самолёт одна штука». Или со штурманской маркировкой, как на лётных картах…

Под хихиканье успокоившейся Алисы подъезжает…

Пятая маршрутка.

– Мест нет, – говорит Пятый Водитель после того, как Али заходит в салон.

Шестая маршрутка.

– Мест нет, – говорит Шестой Водитель, проезжая мимо остановки и разводя руками.

Седьмая маршрутка.

– Мест нет, – говорит Седьмой Водитель, останавливаясь и открывая дверь. Мама внимательно смотрит на него, и в её глазах стоит Призрак Жуткого Голода. – Но можно проехать стоя, – спохватывается водитель. – На следующей остановке люди выходить будут…