- Везунчики, – протянул парень.

- Почему? – спросила я, поглядывая на дверь, за которой скрылась мама.

- Так у них же невольников нет! Вас подарят, а новый хозяин отпустит, – пояснил помощник конюха.

Отворилась дверь, из неё выглянула мама и позвала меня.

- До встречи, Родо, – попрощалась я и побежала к ней.

Нам выделили почти такую же комнатку, в какой мы с мамой жили у господина Прожирани. Две узкие грубо сколоченные кровати, один стул, стол и два сундука у кроватей. Здесь только окно было чуть больше, чем в нашей прежней каморке. Но вид из него был такой же – на стену заднего двора. Нам ничего не объяснили, не сказали что делать, просто оставили в комнате до распоряжений господина.

- Ложись спать, Юна, – проговорила мама, укладываясь на кровать прямо в одежде.

Я поступила точно так же, но спать совсем не хотелось. В душе, словно отголосок из детства, поднималось предчувствие чего-то волшебного.

- Мама, – позвала я.

- Ммм? – вопросительно промычала она в ответ, даже не повернувшись.

- Как думаешь, у нас всё будет хорошо? – спросила взволнованно.

- Спи, – приказала мама и добавила чуть позже на нашем родном языке. – У нас обязательно всё наладится.

Мы очень редко говорили на родном языке. Господин Прожирани сильно бранился на это, и мама только изредка заставляла меня повторять слова, чтобы я не забыла речь недосягаемой родины. Родинарский язык стал моим родным, маме же пришлось трудно в первые годы невольничьей жизни. Она два года училась и только после того, как разобралась с письменностью, стала вести бухгалтерию господина, до этого же ей давали самую тяжёлую работу по дому, а из меня в то время помощница была плохая, и маме приходилось работать за двоих, чтобы меня не продали в подмастерья.

Так я и уснула, заблудившись в воспоминаниях о днях, когда была ребёнком без детства.

 Утром нас разбудила грубая женщина, назвавшаяся Донатой. Она принесла новую одежду и велела помыться.

- Приведите себя в товарный вид, замухрышки. А то опозорите нашего господина, – проговорила она напоследок и ушла. Через пару минут нам принесли бадью, два ведра холодной воды и маленький мыльный камень, один на двоих.

Принесённая Донатой одежда была просто великолепной по сравнению с нашими серыми бесформенными платьями. Мы помылись, оделись, заплели друг другу ещё влажные волосы в косы и сели на кровати в ожидании дальнейших распоряжений. Ожидание продлилось долго. Уже наступил полдень, а за нами так никто и не пришёл. Я очень хотела есть, но молчала, зная, что и мама голодна.

Только к вечеру опять явилась Доната и повела нас в господскую часть дома.

- Молчите и не поднимайте взгляд от пола, – наставляла она. – И не вздумайте всё испортить. Не понимаю, что господин в вас нашёл. Я ему столько лет исправно служила, а он вас выбрал.

Женщина явно злилась на нас, но я никак не могла понять, чем мы так провинились.

Нас привели в просторный ярко освещённый зал, где уже сидели и распивали Осицу господин градоправитель и ещё один мужчина примерно того же возраста. Одет гость был не по местным обычаям, но говорил по-родинарски без акцента и Осицу пил не хуже местных завсегдатаев таверн.

- А вот и мой сюрприз! – воскликнул градоправитель, вставая и широким жестом указывая на нас с мамой, испуганно остановившихся у двери. – Юная, не тронутая пороком красавица и одарённый, опытный счетовод, – представил нас градоправитель.

- Орторон, вы же знаете, что мы не приемлем рабства, – недовольно произнёс гость.

- Я всего лишь предложил вам довольно ценный подарок, а как распоряжаться им - это уже ваше личное дело, – лукаво проговорил градоправитель. – Но… если вам это не интересно, я продам их на рудники. Там хоть и мало за женщин платят, потому что слабые, долго не протянут, но есть шанс получить пару горстей энергетических камней.