— Называется любовью, — повторила я с усмешкой. 

Меня эта фраза покоробила, показалась неуместной. Да и стоило мне подумать о любви, как сердце яростно застучало, даже виски заломило. 

Может, зря я не выпила напиток? Кажется, начинается новая волна паники и тревоги… 

— Выйду на свежий воздух, — проговорила я, поднимаясь. 

Я прошла на балкон. Вечерняя прохлада слегка остудила запылавшее лицо, немного отступила головная боль и стало легче дышать. 

— Я вас не побеспокою, ваше высочество? — сзади меня остановился Шейн. 

— Нет, все в порядке, не побеспокоите, — правила приличия не позволили ответить иначе. 

— Вы выглядите потерянной, — заметил мужчина, подходя ближе. — Что-то случилось? 

— Разве что устала немного, — ответила я с вежливой улыбкой. — Непривычно все это.

— У вас было первое перерождение, верно? 

Я кивнула. 

— Тогда понятно. Наверное, временами ощущаете себя несмышленым ребенком, — продолжил Шейн, дружелюбно улыбаясь.  

— Временами — да, верно. Без воспоминаний чувствуешь себя какой-то не защищенной. Пытаешься доверять всем… Но стоит ли? Вдруг кто-то пользуется моим состоянием, а я и не понимаю этого? — внезапно разговорилась я.

— Понимаю, неприятное чувство. Если хотите, вас могу защищать я, — голубые глаза Шейна лукаво блеснули. 

Голубые глаза…

«Оказывается, они голубые…», — прозвучал в голове мой собственный голос. Голос из прошлого. По телу прошел озноб. 

Шейн воспринял мою реакцию иначе, приняв на свой счет, поскольку быстро исправился:

— Но для начала могу пригласить вас на танец. Они как раз начались… Слышите музыку? 

— Можете или хотите пригласить? — уточнила я отстранено. 

— Хочу, — отозвался Шейн уже без улыбки. — Станцуете со мной, ваше высочество? 

— Не могу отказать, — я подавила вздох. — Давайте попробуем. 

Я не была уверена, что помнила, как танцевать, но мои волнения оказались напрасными. Двигаться под музыку мне было легко, словно я это делала каждый день. Шейн держал дистанцию, за что я была ему благодарна. Однако даже это не смогло избавить меня от напряжения, сковавшее все тело. И мужские прикосновения, пусть и незначительные, легкие вызывали во мне отторжение. Рука на талии жгла огнем. А ладонь, которую он сжимал в своей, взмокла. 

Я едва дождалась окончания танца и, теперь уже не так заботясь о приличиях, ускользнула от своего спутника. И сразу направилась в парк, куда, как успела заметить, только что вышел Рих. Я же намерена была его найти и поговорить. 

— Рих! — я нагнала брата у фонтана. 

Он обернулся, удивившись:

— Лита? 

— Нам надо поговорить, тебе не кажется? — спросила я. — Мне нужны объяснения. 

Рих оглянулся по сторонам:

— Хорошо, только не здесь. Иди за мной. 

Мы прошли вглубь парка, где я еще ни разу не была. У беседки, скрытой от глаз плакучей кроной багряника, Рих остановился, приподнял ветки, приглашая меня внутрь.

— Все так серьезно, раз приходится прятаться? — я нервничала, но пыталась не подавать виду. 

— Мы не прячемся, просто избегаем ненужных глаз и ушей, — ответил брат, опускаясь на скамейку.

Свет от ближайшего фонаря едва пробивался сквозь плотную листву, поэтому я с трудом различала его лицо. 

— Почему нельзя пить эликсир, который дает мне Виелла? — спросила его сразу и прямо. 

— Он оттягивает момент возвращения твоих воспоминаний, — ответил Рих.

— Но… — я озадачилась. — Я ведь вспоминаю, с каждым днем все больше. Места во дворце, предметы, даже кое-что из детства… 

— Не эти воспоминания, — отозвался брат. — А те, что связаны с Остальным миром. 

— Но зачем? — в груди начало покалывать от волнения. — Что в них такого? 

— Наверное, что-то важное для тебя. Я слышал, как Виелла разговаривала с нашей матерью, убеждая, что тебе необходим этот напиток. И что тебе нельзя пока вспоминать прошлое, иначе ты уйдешь.