Получив звучный шлепок по попе и такой же поцелуй в макушку, услышала:

– Уж надеюсь…

***

– Что-о?! – Ананси театрально схватился за сердце, ища глазами поддержки уже раздраженно фыркающего волка, отказывающегося даже смотреть в мою сторону.

Да, стоило нам вернуться домой, как мне провели очередную воспитательную беседу, но даже этого было недостаточно, чтобы охладить праведный гнев Амарока.

Сдавшись, я бросила попытки уговорить его сменить злость на милость и попросила хотя бы сходить со мной к Бару – соскучилась я по нему, да и искупаться в источнике сейчас – это именно то, что доктор прописал. Молча проследовав в нужном направлении, Марк и головы ко мне не повернул до этих самых пор.

– Сам с ней разговаривай. – отрезал зверь. – У меня уже сил никаких нет, вот же угораздило найти себе такую Кхаири! – без конца рычал волк.

Увидев как все восемь пар глаз обвинительно устремились в мою сторону, я подняла ладони на уровне груди:

– Я обязательно расскажу все подробности, но сейчас мне просто жизненно необходимо искупаться.

И, прервав зарождающийся паучий протест, я поднялась на ноги, подходя ближе к кромке воды.

Вдоволь наплававшись, я хоть и разморенная, но все же словно заново родившаяся, вернулась к своим закадычным друзьям, где меня встретили не слишком-то радушно, но, определенно, с любовью:

– Значит так, юная леди! Ты можешь сколько угодно считать себя неповторимой, единственной в своем роде и невероятно одаренной – ведь все это правда!

Я открыла рот и закрыла его обратно, не зная как верно реагировать на агрессивную и в то же время – хвалебную отповедь.

Прочистив горло и нахмурив многочисленные брови, Ананси продолжил:

– Но это не означает, что ты можешь наплевать на все, даже малейшие, меры безопасности! – он уже почти визжал. – Тебя ждут дома, засранка ты эдакая! – глазки предательски заблестели. – Тебя я жду, Амарочек, Глава – тоже, да и друзья эти твои, непутевые… – всхлипывал Бару, зарывшись в шерсть, закатывающего от такого сопливого непотребства, Марка.

Эта картина была настолько умилительной, что я не нашла в себе сил сдерживать чувства:

– Ну-ну… – успокаивающе произнесла я, вплотную подходя к пауку и обнимая дрожащее тело. – Я правда не хотела, оно как-то само получилось. Но я больше никогда…

– Уж надеюсь! – проорал Ананси, проворачиваясь ко мне и приживаясь в ответ. – Цветочки-то твои, вон, разрослись! Я о них для тебя заботился, а если тебя не будет, то зачем все вот это вот тогда? – нарочито драматично хватался за голову Бару.

– Ты – мой волшебник! – просияла я, поворачивая голову в указанном направлении. – Как же хорошо, что ты есть!

Девиз дня, да, не находите?

– Я такой. – приосанился Хранитель. – Все думают, что Бару только в лесу сидит, да? Ничего не делает, да? А ты посмотри! – раздувался от чувства собственной важности он. – Я ещё и не такое могу! Хочешь, я вообще весь лес ими усажу?!

– Хочу! – воскликнула в ответ. – Это будет просто потрясающе! Ты правда можешь?! – у меня явно получилось убить двух зайцев в этот момент – и Ананси успокоить и, похоже, поспособствовать возрождению популяции.

Эх, ну что за день…

***

Мы просидели у источника до глубокой ночи, обнимаясь и обсуждая все на свете и даже Марк оттаял, не смотря на свой воинственный былой настрой.

Кажется, что я так и уснула, согретая по бокам телами своих близких и хоть небо не освещало нам вечер, скрывая звезды где-то очень высоко, нам хватило блеска в глазах друг друга, чтобы, пусть даже на время, но позабыть о том, что творится за пределами Горлумского леса.

Я видела сладкие сны, в которых все закончилось, не успев начаться. Ничего особенного – учеба, вечера с друзьями, Эльсеваром, попойка в таверне по случаю закрытия очередной сессии, но такое теплое и щемящее чувство в груди от того разливалось, что выныривать было сродни предательству себя.