— Елисия права, — раздался голос Венециана. Он прозвучал во спасение, потому что во мне забурлило нечто злое… Уж не знаю, во что бы оно вылилось, но лекарь не дал моему недовольству разыграться сильнее. 

— Ей нужна свобода. Ей нужно учиться… — ловко освободил меня от верёвок лекарь. — Дело ведь не в свободе рук, — значимо кивнул. — А в голове! 

— Ага, — отступил ещё подальше от меня Шепс. — Это вы Сэму расскажите! Он до сих пор грозит подать на Лису в суд.

— В смысле говорит? — опешила я, разминая руки, пока Венециан возился с путами на щиколотках. — Он же птица...

– Говорящая, — упавшим голосом брякнул Грознич. — Поэтому ректор его пока держит при себе.

— Да ну… — продолжала изумляться новостям я. Еп

— Но, как мне кажется, Рэйвен нашёл в этом плюс, — подметил загадочно лекарь и покосился на Шепса.

— Да, наверное, — невнятно мотнул головой Грознич, с опаской следя, как я растираю ноги и делаю первые за день шаги, — ректор позволяет ему много читать… И даже того, к чему раньше у Сэма не было доступа.

– Библиотека в личном распоряжении, — понимающе восхитилась я. — И ректор под боком. Можно сказать, что у Сэма теперь свой персональный репетитор? — без тени шутки позавидовала я.

– Да, — впервые с момента прихода Шепс улыбнулся. Правда, безрадостно, но всё же… — Ты бы поела, — кивнул на поднос с остывшим завтраком. 

— Да, спасибо.

— Приятного, — тактично откланялся Венециан, и оставил нас с Грозничем наедине, но перед тем, как затворить дверь, разумно напомнил: — Адепт Шепс, не забывайте, Лисе нужен покой, а не волнения… Ей нужен друг!

4. Глава 4

Глава 4

Елисия

– И что, все адепты против меня? — неспешно поглощая завтрак, уточнила я у Грознича.

– Лис, никто не против тебя, но мы все переживаем за академию. Мы готовы тебе помочь.

Я поджала губы и мотнула головой:

— Что-то сомневаюсь… ты и то, — неопределённо кивнула, — от меня в стороне держишься, будто я чумная. Боюсь представить, как станут шарахаться остальные, когда выйду из этой тюрьмы, — кисло заключила.

– Это не тюрьма, а помещение, которое хоть как-то сдерживает твою силу. Не знаю, как это работает, — торопливо заверил, — но ректор Шайх заметил, что каменные стены тебя подавляют. 

Я секунду молча жевала кусочек сдобной булочки:

— Я же говорю — тюрьма! — Заполучив укоризны взгляд Шепса, пояснила: — Это же как пластиковая комната для Магнито! Вы в безопасности, пока я в каменном заточении… Я — зло, поэтому меня изолировали! — с тяжким вздохом удручённо откусила очередной кусок от сдобы, словно мысленно уже поставила на себе крест.

— Прости, но пока ты впитываешь чужую энергию как губка, к тебе боятся приближаться…

— Что я делаю? — поперхнулась булочкой я.

– Энергия… ты… вытягиваешь энергию из Проклятых, оказавшихся возле тебя, — на удивление сбивчиво пробормотал Грознич. Опустил глаза. — Ты питаешься силой отверженных, хотя до этого, наоборот, ей делилась.

– В смысле делилась? — прокашлялась, плюхнув чашку на поднос.

– Ты была источником. Я тобой питался, — Шепс выглядел очень виноватым. — И я имею в виду не кровь, — встряхнул головой, — а энергию. Ты, как зарядное устройство для батареек. И я бессовестно тобой пользовался.

— Это… подло, — обронила я, шокированная откровением. – Значит, Кром был прав! Тебе на меня плевать. — Желание есть пропало окончательно. Я положила остаток булочки на тарелку. — Всё дело в моей силе?

– Войр прав лишь отчасти. — Забывшись в оправдании, Грознич даже шагнул ко мне, но, опомнившись, вновь отступил: — Я не лгал, ты мне, правда, очень нравишься. — Никогда не слышала, чтобы он говорил с таким пылом. — И с тобой я был не только из-за энергии и твоей крови, но пока… — вновь жевал слова, — я...