Мы и помыслить далеки:
Какими жуткими глазами
Глядятся в небо васильки.
Они и скошенные дышат
И голубым огнём горят,
Они и видят всё, и слышат,
И ничего не говорят…
Солдатский сон
В сонное облако тихо ступаю,
Шапкой туманы мету.
Клятва нарушена. Я засыпаю
На полуночном посту.
Вижу – цыганка на картах гадает,
Вижу – на Страшном суде
Мать безутешная горько рыдает,
Волосы рвёт на себе.
Жадно душа моя жизни взалкала! –
Ставьте других на вину –
Кровь размозжённого в схватке шакала
Пью в басурманском плену.
Снова ведут меня шумным кагалом
На человечий базар.
Полосонули по горлу кинжалом,
Возликовали: «Ак бар!»
Господи правый, яви своё чудо,
Раны омой и утри,
И на бессрочную службу отсюда
Душу мою забери!
Соло
Олегу и Елене Бородиным
Моё классическое рвение
И поэтическое пение,
На счастье или на беду,
Между собою не в ладу.
С годами я пою всё глуше.
Жена, не затыкая уши,
Смиренно слушает меня,
Ни в чём солиста не виня.
Однако всякое бывает.
Как только ссора назревает –
Уединяясь, я пою,
Чтоб наказать жену свою.
Но и супруга не зевает –
Присаживаясь, подпевает…
Сон в летнюю ночь
Ещё и волк не завывал,
Ещё и сыч в ночи не ухал,
Но я свой час не прозевал,
Я уловил сторожким слухом
И плач на озере, и плеск
Я видел при луне воочью:
Среди подружек горше всех
Ты убивалась этой ночью…
А на рассвете соловьи
Прогнали сон пустой и вздорный…
Но пахнут волосы твои
Знобящей свежестью озёрной!
Срочные дела
О чём бы натура моя не радела,
Но спешка и суетность мне не к лицу.
Я думал, что делаю срочное дело,
А год сумасшедший подходит к концу.
Пора бы оставить привычки порочные,
Стряхнуть беззаботно тревоги с чела,
Закинуть подальше дела свои срочные,
За наиважнейшие взяться дела.
Отречься в момент от ярма атаманского,
Свой неприкасаемый вынуть запас –
Откупорить с громом бутылку шампанского
И выпить, чтоб брызнули искры из глаз!
Счастье
Солдат подбил три танка кряду
В бою за город Ленинград.
Десятидневную в награду –
Побывку получил солдат.
Героя вёз товарный поезд,
Потом полуторка везла
И пел страданья санный полоз
До вологодского села.
И видит он: избу стогами
Укрыли белые снега.
Он разметал их сапогами,
В окошко постучал слегка.
Жена услышала, привстала,
Дивясь: как по ночам светло!
И подошла, и задышала
В заиндевелое стекло.
Прожгла дыханием и взором
Кружок величиной с яйцо.
И вдруг за сказочным узором
Протаяло его лицо!
Она блаженно улыбнулась,
Перекрестясь, исторгла стон
И от окошка отвернулась:
Какой счастливый снится сон!
Солдат в окно смотрел сквозь слёзы.
По грудь укутанный в снега
Смотрел, боясь разрушить грёзы
Промёрзшим скрипом сапога.
Солдат смотрел, а счастье длилось,
И в зачарованном краю
Оцепенело, заблудилось,
Спаслось в ночи и поселилось
В избе родимой, как в раю.
Улыбка
Сердце зашлось, суматошно забилось,
Захолонуло вконец,
Взмыло над пропастью, остановилось…
В полночь приснился отец.
Будто и не было вовсе погоста,
Не поминали навзрыд –
В полночь приснился: кедрового роста,
Златом загара покрыт.
Я подхожу, он как будто не видит –
Обережённый судьбой,
Батя кровинку свою не обидит,
Не уведёт за собой.
Он улыбается! Проблеск улыбки
Ищет на ощупь ответ –
И на прозрения, и на ошибки
Льётся лазоревый свет.
Может быть, может быть, светом оттуда
Мир изначально спасён?
Может быть, это и вовсе не чудо,
Может быть, вовсе не сон?
Аутодафе
Что понадобилось Вове
В 10 вечера во Львове?
В 10 вечера в кафе?
Это аутодафе!
Я сижу, смотрю на хрена
С книжкою стихов Верлена,
С книжкою стихов в руке
На родимом языке.
С книжкою стихов на русском!
В пониманье нашем узком –
В 10 вечера в кафе –
Это аутодафе!
Это круче кокаина!
Ще не вмерла Украина!
Я позабыл
Я позабыл закадычных друзей,
Грешную лиру спровадил в музей.