– В мире есть и более удивительные вещи, – ответила я и кивнула на Фалько. – К примеру, как можно столько жрать и не толстеть.

Фалько как раз запихнул в рот полкотлеты и встрепенулся, когда сообразил, что речь о нем.

– Все сгорает в топке моего внутреннего огня, – пояснил он с набитым ртом и обернулся на Элму, которая села за столик позади.

Она сказала, что не хочет мешать нам болтать о своем, о детском. Но я думала, это попытка держаться подальше от Фалько. После предсказания или шутки Фелиции Элма старалась вовсе на него не смотреть.

– Странно, что тебя вообще не отстранили от занятий, – заметил Ларг, которого я почти не воспринимала отдельно от Ронды. Он таскался за ней хвостом, но Ронда упрямо игнорировала его чувства.

– А с чего ее будут отстранять? – возмутилась она. – Мэди такой же чаросвет как и остальные.

– Мы ведь выяснили, что не такой же, – заметил он. – Пойми меня правильно, Мэди, я вовсе не против того, чтобы ты обучалась…

– Как будто твое мнение на что-то влияет, – язвительно прокомментировала Ронда, рисуя вилкой волны на картофельном пюре.

– …но ты можешь представлять собой опасность, – продолжил Ларг. – Сейчас в академии обучаются сразу два наследника великих домов.

– И с одним из них она обручена, – напомнил Фалько, с сожалением глядя на тарелку, опустевшую словно по волшебству. – Так, я за добавкой. Элма, тебе принести чего-нибудь? Хочешь сладенького? Рыженького?

– Отвали, – буркнула она, не оборачиваясь.

– В академии появляется темная кровь, и хоп – наследник дома Альваро чуть не выгорает дотла, – не сдавался Ларг.

Это было правдой. Сейчас Бас выглядел таким же здоровым как прежде, но на его груди остался шрам – белая спираль, закручивающаяся от сердца. Как целители ни старались, эта метка с ним навсегда. А я навсегда запомнила, каким он был, когда лежал на больничной койке – задыхающийся, с воспаленной кожей и повязкой на глазах. Иногда я просыпалась посреди ночи от кошмара, в котором вновь заходила в ту больничную палату, а Бастиан лежал на кровати, и его грудь больше не вздымалась.

Он остался жив, но все могло закончиться куда хуже. Несмотря на то, что Бас словно сиял здоровьем и силой, он был уязвим.

– А где он? – спросила я. – Почему Бас не обедает с вами?

– Так у него еще личная тренировка, – ответила Ронда. – Ты разве не знала?

Я покачала головой.

– Он ведь наше сиятельство, высший чар, – пояснила она. – На Баса у великих домов великие планы. Его гоняют и в хвост, и в гриву чуть ли не каждый день. Хотя я думала, ему дадут побольше времени прийти в себя после того, как он чуть не выгорел.

– Ты ведь тоже пойдешь в Ночь? – спросил Ларг у нее.

– Тоже? – переспросила я, и вилка брякнула о тарелку.

– Это практика для боевых чаров, – невозмутимо пояснила Ронда, съев пюре и облизнув губы. – Перед выпуском. А ты что-то хотел, Ларг? Принести тебе сувенир из Ночи? Клык брюхана? Чешую алебаста?

Ларг мотнул стриженой головой и покраснел. Мне даже было его немного жаль – так отчаянно влюблен в Ронду и, кажется, безнадежно.

– Я пойду с тобой, – твердо сказал он.

Ронда фыркнула и рассмеялась.

– С твоим половинчатым уровнем тебе нечего делать в Ночи, – безжалостно сказала она. – Тебя сожрут.

– А вот я однажды тоже пойду в Ночь, – похвастался Фалько, вернувшийся с полным подносом, и вновь покосился на Элму. – Как будущий боевой чар. У меня уровень восемьдесят пять!

– Я уже оставил заявку на кафедре артефакторики, – упрямо продолжил Ларг. – О необходимости опробовать мою разработку во мраке. Это часть моей дипломной работы. К тому же, – он приободрился и даже улыбнулся, – Фелиция сказала, что твари ночи меня не сожрут.