А когда наконец решилась и подняла руку, чтобы поднести стаканчик к губам, меня словно стрелой пронзило, огненной, прямо в грудь. Рука дрогнула, кисель выплеснулся на стол… и по столешнице расплылись черные дымящиеся пятна.

Лунолика вскрикнула.

В аудитории наступила тишина.

Ко мне подскочил Порк.

— Что это? — воскликнул он, глядя на пятна.

Соображать пришлось быстро.

— Ой, прости, — ответила я, убрав дым гасящим заклинанием. — Это я… того, промахнулась. Видишь ли, у меня ужасная аллергия на… — я глянула на список ингредиентов на доске, — на ягоды гри. А попробовать-то киселька хочется. Вот и решила плеснуть в него нейтрализатор, да переборщила немного, — я достала из кармана флакон с бодрящим зельем и смущенно улыбнулась, искренне надеясь, что он поверит. Флакон был непрозрачный, самое то, если не открывать.

Порк нахмурился, но промолчал. Остальные поверили — снова принялись восторгаться необыкновенным королевским киселем.

— Все свободны, — сказал Порк. — Следующее занятие по расписанию. А ты, — он посмотрел на меня в упор, — останься.

— Я тоже останусь! — воскликнула Лунолика. Лицо у нее было напряженным, хорошо, что хоть выдавать не стала.

— Она со мной, — торопливо сказала я.

— Ладно, — глянув на Лунолику, нехотя согласился Порк. — Тогда помоги собрать стаканы.

Закрыв дверь за последней невестой, он вернулся к моему столу и мрачно произнес:

— А теперь правду. Что это было? — он указал на пятна.

— С чего ты взял, что я вру?

— С того, что у тебя нет аллергии на ягоды гри, они были в королевском гратте, и немало. И еще с того, что никакой нейтрализатор не может прожечь дыры в деревянной поверхности.

Он посмотрел на мой стакан, который все еще стоял на столе, и под которым чернело пятно. Протянул руку, чтобы взять, но я воскликнула:

— Осторожно!

Рука Порка замерла. Выражение лица стало угрожающим.

— Ты хотела меня подставить! Устроила все это представление…

— Дурак ты, Порк, — произнесла я. Нервное возбуждение, которое еще недавно кипело в крови, исчезло, сменившись усталостью. — Я не подставить тебя хотела, а оградить. Не соври я про нейтрализатор, больше бы к тебе никто не пришел. Виданое ли дело — отравить человека прямо на уроке.

Порк побледнел.

— Ты с ума сошла?! Да я не…

— Знаю, — я махнула рукой. — Знаю, что это не ты. Если бы ты хотел меня отравить, то сделал бы это поизящней. И не на людях.

— Но кому надо тебя травить? Кому ты нужна?

— Ну, знаешь ли, — я даже обиделась от такой наглости. — Кому-то нужна. Не в первый раз, между прочим.

— Что? — Порк выпучил глаза. — Тебя уже пытались отравить?

— Нет. Они действовали другим способом.

Порк хотел спросить «каким» — у него это на лице было написано — но передумал. Видимо, жизнь во дворце научила его не задавать лишних вопросов. Вместо этого он спросил:

— А ректор в курсе?

— Да что вы все «ректор» да «ректор»! Что она сделает? Охрану приставит?

— Хотя бы. Об этом, — он указал на стакан, — тебе обязательно надо рассказать.

— Тогда твое преподавание закончится, — предупредила я.

Порк закусил губу. Задумался.

— Да плевать, — решительно произнёс он. Я насторожилась — уровень его человечности как-то уж слишком зашкаливал. — Вдруг тот, кто тебя недотравил, на следующем занятии продолжит? И тогда конец моей репутации! Лучше уж я без преподавания обойдусь!

Я выдохнула. Нет, все-таки Порк — это Порк, и он меня точно не травил.

Он достал из шкафа пустую прозрачную банку и деревянные щипцы с длинной ручкой. Осторожно поместил стаканчик внутрь, закрыл крышку и решительно произнес:

— Всё, идем к ректору.

— Порк, миленький, не надо ректора, — взмолилась я. — Давай ты просто отдашь мне банку, и я сама во всем разберусь. А то ведь если она ко мне охрану приставит, я тебе больше ничего передать не смогу, ну сам подумай.