Анри, к слову, трон так и не удержал.

За несколько веков дикая магия немного развеялась, и возле леса начали селиться люди. Провинциальные власти убеждали, что уж на опушках-то совершенно точно безопасно, однако источник магии в чаще оставался загрязненным, и туда никто не мог попасть – пропадал и обычно уже не возвращался. Поэтому зловещие байки никуда не делись, а матери не перестали рассказывать своим детям страшные сказки о Проклятом лесе, в который ни в коем случае нельзя заходить, потому что будешь блуждать по нему всю жизнь.

Я там никогда не бывала, поэтому не могла поручиться, правду о нем говорят или нет. Достоверно было известно только то, что дурной славой Проклятого леса часто пользовались преступники, добивавшиеся того, чтобы их жертв никогда не нашли. А что такое отравленный источник магии, вся наша провинция прямо сейчас проверяла на собственной шкуре.

– Ходит слух, – продолжил Альт, – что лет десять-двенадцать назад в его окрестностях пропало трое детей. Среди них был мальчик по имени Мартин Чедвин, который и увел своих друзей в лес. Этот мальчик вернулся домой на следующий день и сказал, что они заблудились во время прогулки. Он потерял товарищей и якобы сразу пошел обратно, но где был целые сутки, объяснить не смог. А вскоре нашли и оставшихся двоих. Мертвыми, со следами магического воздействия.

Я откинулась на спинку стула и с упреком посмотрела на бывшего жениха.

– Бред. Детей мог убить кто угодно. Ты как будто не слышал, сколько маньяков бродит по Тарлинскому лесу. Признайся, вы с Эроном специально эту историю сочинили?

– Эрон здесь ни при чем. Эти слухи обошли половину старшекурсников. Возможно, кто-то действительно знатно наврал, но ответь: по-твоему, Марта можно назвать абсолютно нормальным человеком?

И вот тут я замялась.

Определенная логика в словах Альта присутствовала. Летта в самом деле хорошо отзывалась о Марте, а Джен использовала чары незаметности, чтобы оказаться в тот злополучный день прямо за моей спиной. При нашей следующей встрече Март мог не следить за мной, как я самонадеянно решила, а оказаться у женского общежития, потому что ходил к двум подружкам. И что если Джен с Леттой прятали от меня за дверью не следы мелкого проклятия, а банку с краской?

Больше всего настораживало то, как в кабинете ректора Март признался, что между ним и Эроном пролегла смерть. Чья – не этих ли детей? Вдобавок господин Аркин тоже упоминал что-то о сложной ситуации между двумя парнями.

Я постучала ногтями по столешнице. Н-да, ну и загадка. Надо согласиться, очень искусно навороченная. Если это вранье, то у Эрона, который наверняка стоял за всем этим, превосходная фантазия. С такой бы книги писать, а не в магакадемии учиться.

– Прости, Альт. Никогда бы не подумала, что ты будешь на побегушках у студента с младших курсов.

– Эльза, – терпеливо произнес он, потянулся вперед и взял меня за ладони, внимательно глядя мне в глаза. – Пойми ты: я ни у кого не на побегушках. Мне нет дела до Эрона или кого-то другого – я попеременно то новой свадьбой занят, то тем, что моя семья скоро разорится из-за загрязнения источника. Но мне небезразлична твоя судьба, потому что, черт побери, я три года был твоим женихом. В это ты веришь?

Нет, не верила. Альт буквально пять минут назад доказал, что я ему никто.

Но тут вдруг его карие глаза стрельнули вниз. Я сначала не поняла, к чему это. Потом Альт со странным выражением на лице сделал так еще раз, и я наконец-то догадалась опустить взгляд.

Из рукава бывшего жениха выскочила гелевая ручка-самописец – одна из тех, что производила его семья. Прыгнув мне на руку, она начала выводить слова на коже, будто на бумаге: «Нас слушают. Я рассказал то, что попросили. Извини».