К этому времени мы с Володей попали уже в 1-ю сборную университета, и он был бессменным капитаном этой команды. Мы настолько сыгрались с ним, что разделить нас было довольно трудно. Кроме того, я к этому времени заметно преуспел в волейболе и стал достаточно хорошим защитником или, как сейчас говорят, разводящим. В нападении мне, конечно, играть удавалось редко, так как мой рост даже в те времена был маловат для нападающего. Теперь игроки ниже 190 см – большая редкость в волейболе, все больше ростом за 2 м. Зато Володя даже теперь преуспел бы в волейболе, тем более что он неплохо играл и в защите.

Увлекались мы волейболом сильно. Формально тренировки проходили 2 или 3 раза в неделю, но не было дня, чтобы мы не заглядывали в спортивный зал – особенно во время экзаменационных сессий или каникул. При новом ректоре у нас появился хороший тренер – Валя Филиппов – и наш спортивный профессионализм двинулся вперед семимильными шагами. Но главное, конечно, было фанатичное увлечение волейболом: при любой возможности мы стремились в спортивный зал и отрабатывали там удары и защитные приемы до позднего вечера. Как правило, тренировки заканчивались играми по 3–4 игрока на каждой площадке.

Но хватит о волейболе, хотя мы достигли известных успехов в этом виде спорта: я получил за победы в первенстве Москвы первый спортивный разряд, а Володя – даже мастера спорта, правда, не за наши игры, а за игры в основном составе общества «Локомотив», который занял 3-е или 4-е место на первенстве Союза по волейболу, что давало право на получение звания мастера спорта.

Следующий случай, заметно выделивший Володю Соколова среди студентов, произошел на первом курсе на лекциях по общей биологии, которые нам читал профессор Кабак. Володя пришел в университет с солидными знаниями зоологии и однажды на лекции уличил Кабака в неправильном наименовании какого-то животного. Кабак ничего не ответил на это замечание, но на следующей лекции публично извинился за свою ошибку. Это нам прибавило самоуважения и значительно подняло авторитет Кабака, не говоря уж о Володе.

На первых курсах Володя, помимо волейбола, увлекался наукой – в основном зоологией. Он с детства (его отец был заведующим кафедрой зоологии Пушно-мехового института) был знаком со многими зоологами и еще в школьные годы ездил в экспедиции вместе с Сергеем Ивановичем Огневым, заведующим кафедрой позвоночных Биофака МГУ, помогая ему в наблюдениях, охоте и фотографировании. Придя на Биофак, он попал в объятия Огнева, и мы были уверены, что ему обеспечена аспирантура на кафедре позвоночных после окончания университета. Володя также был в этом уверен и с увлечением занимался зоологией млекопитающих, распевая песни, сидя на антресолях Зоологического музея. Но случилось невероятное: на пятом курсе, когда определялась дальнейшая судьба каждого из нас, его распределили куда-то в Омскую или Томскую область учителем средней школы.

Володя не без труда устроился в аспирантуру Пушно-мехового института, которую успешно окончил с защитой кандидатской диссертации. После окончания аспирантуры перешел в Московский рыбный институт, где преподавал зоологию позвоночных и начал исследовательскую работу по изучению обмена веществ у животных. Активно занимался общественной деятельностью, был секретарем комсомольской организации института. Когда было решено перевести Мосрыбвтуз в г. Калининград, Володя перешел на должность ассистента в МГУ, а затем стал старшим преподавателем. В этот период его выбрали секретарем комсомольской организации Биофака, а в 1964 г. – секретарем партийной организации. На Биофаке он защитил докторскую диссертацию о строении кожи млекопитающих и издал очень полезное руководство по систематике млекопитающих. В этот период его неоднократно избирали в партком университета (был заместителем секретаря парткома в течение четырех лет). Позднее, как он мне как-то рассказывал, его поставили перед выбором быть секретарем партийной организации университета, ректором Новосибирского университета или директором Института эволюционной морфологии животных Академии наук СССР.