В третий раз, когда мы ждали Лизу, все прошло, если так можно выразиться, ещё обыденней, но отнюдь не менее волнительно. Мы гуляли на детской площадке с детьми, когда жена почувствовала приближение события. «Знаешь, милый, там, рядом с «Ихилов», есть ещё одна детская площадка. Давай переместимся к ней». Мы так и сделали. Спустя час она помахала нам рукой и ушла рожать. Я быстро отвёл девочек домой и побежал к ней. Попасть в родовую комнату в израильском роддоме – дело не из простых. Неважно, что идут схватки. Пока матка не раскрылась «на два пальца», есть такой медицинский термин и, наверное, не только тут, ходите, терпите. Рядом с регистратурой – небольшой “предбанник”, в котором набилось несколько стонущих женщин и их мятущихся мужей. Тут же гинекологический амбуланс. В перерывах между приемом экстренных пациенток, ожидающих рожениц вызывают на осмотр. Кого-то сразу увозят в родильное, а кому-то предлагают ещё погулять. Моя наученная опытом жена до последнего гуляла рядом с больницей. Поэтому в третий раз все произошло на удивление быстро. Снова меня приятно удивило то, что особых предосторожностей не наблюдалось. Нам выделили палату. Жена страдала и корчилась от боли. Я, как мог, ее утешал. Периодически заходила медсестра, окидывала всю картину спокойным взглядом и удалялась. Наученные удачным опытом с Варей, мы сразу попросили эпидуральную анестезию. «Да, да» – был ответ. Спустя какое-то время после повторной просьбы зашёл анестезиолог. Пообещал вернуться и исчез. В коридоре стонали женщины, но врача не наблюдалось. Пока я снова искал медсестру, колоть анестизию стало уже поздно. Третьи роды проходят быстро, – на это, собственно, и рассчитывает персонал, так как анестизия значительно замедляет процесс, а тут – такой конвейер! Кажется, что очередь на родовую палату не прерывается никогда. Но это уже отступление…

Итак, после перерезания пуповины, в почётные обязанности отца входит задача отвезти люльку с младенцем в специальный бокс, где дети находятся после родов и до выписки. Чтобы оказаться в этом боксе, нужно пройти немало коридоров, в которых толкутся другие люди. Никакой изоляции, никакой спецодежды, только бирочка на руке у младенца и у меня, подтверждающая нашу связь. У меня был небольшой насморк, а про маску на лицо я в суматохе забыл. «Ничего страшного, можете взять ее в руки», сказал мне врач в палате, после того как ребёнок впервые побывал на материнской груди. «Обменяетесь с ним бактериями. Иммунитет крепче будет».

Как заключение родовой эпопеи, центр матери и ребенка в «Ихилов», по словам жены – это каникулы перед наступающими бессонными буднями. Пока ребенок в детской комнате (сразу скажу, папа и мама могут забирать его к себе в любое время – дети находятся в специальных люльках на колесах, нельзя только покидать территорию больницы до выписки), мать отдыхает или занята другими делами – например, принимает душ, разговаривает по телефону или встречается с родными, а может быть – вышла в соседний торговый центр сделать прическу или пообедать в суше-баре. Никаких ограничений. Отец же, отвезя ребенка в бокс, также не понижается в правах. Бирочка на запястье дает ему право входа в больницу в любое время. Он даже может остаться на ночь (в кресле или в кровати с женой – если не оплачивает дополнительного места) – или на обед, вопрос желания.

Глава 6. «Варванский язык»

Гулять по Тель-Авиву с ребёнком – дело хлопотное, но приятное. Этот город, который на первый взгляд может показаться слишком шумным и скученным, располагает массой скрытых возможностей для детей самых разных возрастов. Просто надо знать, где искать. Детские площадки скрыты в глубине тенистых двориков и можно пройти мимо, ничего не заметив. Эти зоны «рекреации» чаще всего весьма миниатюрного размера. Высокая плотность населения и стоимость квадратного метра привели к тому, что в центре города застроено все. Поэтому детские площадки буквально приткнулись в углах дворов и аллей. Это обстоятельство обуславливает определённую интимность их посещения. Но для настоящей интимности надо правильно выбрать время. Иначе на пятачке будут резвиться сразу несколько весьма активных карапузов и не менее шумных родителей, или тренироваться спортсмены. Тель-Авив – город молодых. А у молодёжи появляются дети. И их тут великое множество. По субботам, а это главный и, зачастую, единственный выходной день у работающих в Израиле, около полудня все высыпают на улицы и в скверы, на набережную и бульвары. Кому где находится место. Захватывают из дома циновки, расстилают на газоне и наслаждаются жизнью. В метре от них расположилась ещё одна такая же компания и ещё, ещё… в тесноте, да не в обиде. Есть в иврите такое популярное выражение, аналога которого в русском я не припомню. На языке оригинала оно звучит «таасе хаим», что, примерно, означает «делай жизнь», кайфуй. Вот все вокруг этим и занимаются.